Люда Тимурида - Моя профессия ураган

Я увидела счастливое заплаканное лицо Рилы, странно смотрящей на меня.

Они признали меня как художника, вопреки всему, не побоялись, и воздали почести художнику, которые не воздавали Царям уже сто лет.

Я не поклонилась!

Постепенно они перешли в ритмичные удары и каждый синхронный удар разрывал голову… Эфраимос сел, прикрыв голову. Я спокойно стояла… И все шаталось…

Кричащие, совершенно растрепанные, безумные, дергающиеся люди… Заплаканные, мокрые, срывающие с себя норковые манто и драгоценности, кидающие их на сцену, ничего не соображающие, только рвущиеся поближе к сцене…

Ни-ка! Ни-ка! Ни-ка!

И вздернутые в знаке повиновения и преданности руки.

Да, они скандировали имя… Рев… Грозное, страшное имя, в безумии повторяемое миллионом раскрытых в иступленном крике ртов…

Я же спокойно и гордо стояла, не склонив головы. Такого никогда не было. Никто не понимал, что происходит. Но я даже не улыбалась, стоя с суровым лицом. Я знала, что сейчас, в момент наивысшего триумфа, на меня устремлено все тысячи зеркал, и даже Храмовая система. И сейчас, в праздник, мое лицо увеличено в миллионы раз. И все видят малейшее его изменение.

И я просто устало провела по нему рукой. Маэ исчезла, осталась я сама, выпрямляясь. Осталось и на миллионы глянуло мое собственное лицо. Во всей суровости. Уже больше не прячась, в полную мощь, перестав скрывать свою душу и став такой, какой даже представить меня не мог Радом…

Все на мгновение замерло. Полная тишина. А потом загремела странная песнь.

Странная песнь миллионов. Которую пели, подняв мечи в знаке почтения военачальнику. Она страшно рванулась в небо боевым гимном почтения и преклонения…

Они меня узнали. С этой песней шли в атаку мои боевые легионы. У меня по щекам текли слезы.

Повсеместно вспыхивали кровавые схватки, кто-то зло кидался вперед, но их мгновенно зарубали…

И тут ударили колокола… Все миллионы колоколов Дивенора… Наступило

Рождество… Чистый звон… Разгоняющий тьму.

Я еще раз подняла руку и провела ей по лицу. Только на этот раз на ней был перстень Властителя, которого не видел у меня Радом. Печать видели все. И все видели, когда я подняла руку в известном всем жесте.

Жесте присяге КОРОЛЕВЫ.

Они сами обманули себя.

Все вздрогнули.

И медленно, в полном молчании, тысячи перстней засияли мне в ответ в жесте вассальной присяги и верности.

Враги сами обманули себя. Король был безумен, мой брат — еще по возрасту мальчишкой. Альтернативы не было. Если б король не был безумен, все еще можно было бы поправить и помешать. И, может, им потом переиграть. Но я вступила во власть ЗАКОННО. Все дело в том, что это был год моего официального вступления во власть. С последним ударом колокола я официально вступила в зрелость… По закону вся власть отошла мне… Они сами себя переиграли. Все предусмотрели.

Только забыли самое главное. Они забыли, что в этот год мне исполнится год взросления… И сами расчистили путь!

И над всем амфитеатром вспыхивали блики мечей в счастливом гуле, поднимаемых горизонтально над головой. Простые люди принимали пожизненную присягу верности.

На Рождество собирались все Властительницы, которых невозможно было собрать иначе.

У страны начиналась новая эпоха. Какой она будет?

Радом подошел ко мне и встал рядом со мной. Он поднял меч и отсалютовал мне таким же образом, каким настоятель Рейци отдал присягу и высшую честь моей маме.

Он странно улыбался, консорт. Я тоже уже знала, кто он. Вернувшиеся воспоминания мелькали калейдоскопом. Жестокий мятежник Даррин, правитель целой страны тэйвонту, был одновременно и Верховным Мастером Ухон тэйвонту и главным защитником Дивенора в стране противника. Всегда им был. Немного изменить лицо для тэйвонту вообще не проблема. Все думали, когда его нашли одного, что он самоотверженно дрался с Даррином и выжил, победил его, а он всегда им был -

Даррином по совместительству. Только завалило негодяя не вовремя. Бастин, королевский тэйвонту Наследницы и его брат, одновременно так похожий на него, подменял его, когда он отсутствовал там или там.

Я подняла руку в приветствии. И новая королевская стража закрыла меня верным кольцом.

Я победила без крови. Я, не закрывая слезящихся от миллионов солнечных вспышек глаз, неотрывно смотрела на них. Я смотрела на людей, и в глазах моих, наверное, от рези, стояли слезы.

— Са-ви-три… Са-ви-три… — ревел амфитеатр, будто войска шли в атаку…