Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган

— По-моему, тут достаточно людей для подтверждения! — обернулся он, обведя рукой.

К этому отнеслись так же равнодушно, будто это промычала корова.

Напряжение в комнате бешено нарастало. Оружие в руках начинало вибрировать, испытывая видимые только взгляду профессионала вибрации, значившие выход на крайнюю спусковую позицию удара. Все могло взорваться от одного дыхания.

— Мы слышали, что ты признал свою дочь, — наконец соизволила снизойти и объясниться я. — Но мы слышали также девятьсот сорок убийц и церковников! И они тоже знали, кто твоя дочь! Все мы знаем вашу набожную семейку! — не выдержала и крикнула я.

Набожная семейка — это королевский род.

Лан как-то странно зарычал.

Мои тэйвонту оба изгалялись от желания его прикончить. Это было делом их чести — убить всякого, кто посмеет прикоснуться ко мне (преувеличение, конечно), а уж насильника или соблазнителя их девочки — в обязательном порядке. Иначе они сами лишились бы чести. И плевать им на то, принц это или иная какая сволочь.

Тем более что короля, с его ханжеством и передачей всей власти единой и могучей православной церкви здесь не любили. Конечно, правда, важнее всего было этого не допустить, вместе с милым таким результатом в виде круглого моего живота, но уж тут никто не мог ничего уже не сделать.

— Только не в моем доме! — поспешила я строго настрого предупредить их. — Если только он сам не нападет, во всех остальных случаях, если вы убьете его в моем собственном доме, это ляжет на мою семью несмываемым позором и бесчестием. Я не могу себе позволить убить гостя, будь он последний мерзавец!

Смерть в этой комнате сгустилась и запульсировала. Настолько, что стала ощутима даже на ощупь. Кровь пульсировала в моих жилах, предвкушение боя и крови пьянило меня. Видимо в глазах моих отразилась кровожадность, потому что

Лан с тоской взглянул на меня. Я знала, что он раньше был более сильным противником, но он не знал, чего мы научились за это время! Я только ждала, когда кто-то из них сорвется. Ноздри мои раздувались. Хан всегда говорил, что я недостаточно спокойна и слишком возбуждаюсь предчувствием крови для тэйвонту. Совсем нехорошо для девочки моего возраста. Наверно поэтому меня и называли профессиональной Убийцей. Хотя девочек тэйвонту с таким и даже лучшим мастерством воина в Дивеноре было несколько десятков. Но немногие за свою жизнь уничтожили столько профессиональных убийц, сколько я за свои двадцать один. Впрочем, не по своей воле.

Наверное, мне показалось, или во взгляде Лана, брошенном на меня, мелькнула боль. Конечно, нелегко убивать девку, с которой ты переспал, — с горечью подумала я, ожесточаясь.

Неизвестно, чем бы это все кончилось, если б не Савитри. Бог его знает, как она поняла, что происходит, но она вдруг осторожно приблизилась к нему, глядя ему в глаза. Я замерла. Словно в замедленном дурном сне я видела, как она, не любящая ничьих объятий, кроме моих и моих тэйвонту, сама приближалась к его рукам. Конечно, в нем ведь столько обаяния и красоты! — с горечью подумала я.

Он может очаровать любую женщину. Он всегда таким был! Как же дочке не очароваться им!

Страх сковал меня до отчаянья. Пружина напряжения в этой комнате была взведена до упора. Я вся с ножом в руке сжалась в комок, словно арбалетная стрела, ловя его каждое подозрительное движение и боясь, боясь, только боясь не успеть, если он попробует ее убить на руках.

Поймав его взгляд на мгновение, мне снова почудилось краешком сознания в нем мучительная боль и горе, когда снова он глянул на меня. Но я не обратила на это никакого внимания, настолько страх за Савитри овладел мной. Я была сейчас только боевая машина, скрученная в пружину. Отчаянно боящаяся за своего ребенка и готовая броситься спасать и охранять его. Я не видела сейчас его. И не помнила никакую любовь, которую он во мне вызывал когда-то. Я не верила сейчас этим могучим мышцам, как волчица, защищающая волчонка, видя в них только зло, опасность и коварство для хрупкого маленького детеныша, одним движением могущих сломать ему шею.

— Она прячет свой палаш в платьячке, — сказал Лану правый из его тэйвонту.

Савитри все смотрела то на него, то на меня. Наконец, она доверчиво коснулась его протянутых рук, позволив ему захватить себя.

— Савитри, он сломает тебе шею! — ошалев от страха, отчаянно закричала я, потеряв соображение.

Я не могла этого видеть, мысли против воли подсовывали картинку, как он ломает ей шею своими нечеловеческими бицепсами. Я затряслась от страха.