Владимир Васильев - Антарктида ONLINE

Потом стихло. Непрухин повернулся спиной к ветру и закурил. Женька злобно ругался. Пришлось прикрикнуть на него, чтобы, во-первых, замолк в тряпочку, а во-вторых, не топтался вблизи трещины.

Положение – не позавидуешь. Докурив сигарету до пальцев, Непрухин обмозговал ситуацию со всех сторон. Ему, конечно, обратного пути нет, и шансы его хреновые. А Женьку надо отправить назад. Зачем пропадать вдвоем, если можно одному?

Женька не ушел. И в душе Непрухин был благодарен ему за выбор.

– Все равно трактор пришлось бы бросить, – сказал он то, во что ему сейчас хотелось верить. – У нас запасных пальцев к гусеницам было всего три штуки. На таком запасе по Антарктиде далеко не укатишь.

– У нас же ни одного не лопнуло и не выпало, – возразил Женька.

– Потому что теплынь, – противореча сам себе, возразил Непрухин. – Когда поезд идет по куполу при минус шестидесяти, пальцы только так летят и трансмиссия тоже. Сейчас-то благодать: мы почти на экваторе, хоть и на километровой высоте. Градусов двадцать всего ниже нуля…

– Ну и не замерзнем, – подытожил Женька.

– Ага… Знаешь, однажды американцы катали большую группу туристов на самолете в районе Эребуса. Уж не знаю, что случилось с тем «Боингом», только он аварийно сел, можно сказать – свалился. Почти никто не погиб при посадке, зато раненых было предостаточно. С Мак-Мёрдо и Скотт-Бейса, разумеется, выслали спасателей, да что толку? Все до единого пассажиры превратились в мерзлые сосульки спустя какой-нибудь час после аварии. Спасатели прибыли гораздо позже.

– Мы не ранены. И потом, во что были одеты те туристы? Небось в шортики-маечки?

– Ив каэшках люди замерзали за милую душу…

– А ты, я гляжу, оптимист, – фыркнул Женька. – На тракторе без кабины ехал – замерз, да? Озяб, но не замерз же! Ну и все! Будем двигаться – будем жить. Веди. А скажешь еще раз, что я зря увязался, – дам в морду, понял?

– Ты – мне? – удивился Непрухин.

– Тебе, хоть ты и мэр. Мэров я еще ни разу не бил, мне это даже интересно… Куда идти-то?

Идти пока предстояло туда же – на восток и в гору. До поворота на юг оставалось пройти еще километров пятнадцать-двадцать.

– Держись за мной.

***

ИЗ ЗАПИСОК ЛОМАЕВА:

«Снилась мне такая ерунда, какую не встретишь и в помеси мыльной оперы с ужастиком, а только покидать эту кошмарную бодягу все равно не хотелось ни в какую. Почему-то я твердо знал: наяву будет еще хуже.

А потом я услышал:

– Просыпается.

Глагол этот поверг меня в отчаяние. Я не хотел туда, в явь. Там было слишком страшно, чтобы я мог это выдержать. Там жил ужас.

И все же я неумолимо вываливался туда. Цеплялся, напрягая все силы, боролся, – но соскальзывал.

Открыл глаза – все как в тумане. Ни людей, ни предметов – одни силуэты, да и те нерезкие, вроде как сквозь мутное стекло и вдобавок не в фокусе. Руки-ноги бесчувственные и неподъемные, словно деревянные протезы. Пошевелиться – проблема. И голова тупая-тупая…

Наверное, тоже протез. Притом дефектный: с головокружением и мигренью.

– Гена, с тобой все олл райт? Как ты себя чувствуешь?

Это был Ерема Шеклтон. А с ним и вся наша гоп-ко-манда: Кацуки, Чаттопадхъяйя, Коган…

Обрадовался я лишь на один миг. А потом, припомнив все, что со мной было, впал в такое отчаяние, что хоть вой, хоть стреляйся.

– Все в порядке, Гена. Все теперь будет хорошо

Хорошо?.. Они что, издеваются надо мною? Вряд ли. Жалеют, наверное. Не понимают, что это для меня еще хуже.

– Где я?

– В Альпах, Гена. Уютный домик в долине. Да ты уже бывал в нем…

Что-то не припоминаю. Когда? Зачем? А, ну да, верно. Бывал. Беседовал с гейдельбергским человеком, как бишь его… Стар Трек? Ван Стар? Нет, ван Трек, точно.

– Ван Трек тоже здесь?

– Никого тут нет, одни мы, Гена, – заворковал Моисей Соломонович. – Был доктор, сделал вам укол и уехал. Сказал, что с вами таки все будет в ажуре…

– А почему я здесь? Меня укололи, я заснул…

– Вас собирались тайно вывезти в Италию на военную базу США. Мы таки очень даже не собирались смотреть на это сложа руки.

– Пришлось привлечь э-э… платных статистов, – неизвестно над чем засмеялся Шеклтон.

Им всем было весело. Одному мне было гадко, потому что я все вспомнил. Ужас. Позор. И тоска такая, что самые необходимые предметы – веревка, мыло и табурет.

– Моисей Соломонович, – сказал я, отведя взгляд, чтобы никого не видеть. – Ребята… Я им все сказал…

– Об чем? Об Антарктиде?

– Да.

– И о секретном геофизическом оружии?