Владимир Васильев - Антарктида ONLINE

«…по-прежнему в центре внимания мировой общественности, в особенности научных и политических кругов, остается, необъяснимое мгновенное перемещение Антарктического континента в центральную часть Тихого океана. На международном геофизическом симпозиуме в Лозанне ведущие специалисты пятидесяти семи стран констатировали отсутствие сколько-нибудь убедительных гипотез, способных объяснить данный феномен. Доктор Огастес Браун из Кембриджского университета выступил с заявлением, расцененным большинством участников симпозиума как скандальное: „В настоящее время мы бесконечно далеки не только от раскрытия этой тайны, но даже от выявления сколько-нибудь рационального пути подхода к проблеме. По-видимому, оставаясь в рамках научного метода, мы никогда не сможем объяснить внезапный „прыжок» Антарктиды. Речь идет о границах человеческого познания… Я намерен задать вам, дорогие коллеги, прямой и честный вопрос в надежде получить столь же прямой и честный ответ: должны ли мы предпринимать дальнейшие попытки отворить лбом запертую дверь? Не следует ли нам принять свершившееся как данность, ни в малейшей степени не зависящую от нас и не объяснимую при помощи наших мысленных усилий? Никто ведь не спрашивает, отчего летает Лаггута, – она просто летает…» Выступление доктора Брауна неоднократно прерывалось неподобающими выкриками с мест и даже свистом…»

(Рейтер, ?? апреля 20… года)

Автопилот взбесился как раз в ту минуту, когда стюардесса Жаннет Пирсон внесла в пилотскую кабину поднос с двумя чашечками дымящегося кофе, двумя сандвичами с ветчиной, предназначенными командиру корабля, и одним чизбургером для второго пилота, не любившего ветчины. «В-767» заложил глубокий вираж. С точки зрения пассажиров, он свалился на правое крыло столь стремительно, словно это самое крыло вдруг обломилось под корень и улетело прочь.

Однако обе плоскости оставались на своих законных местах, двигатели также не выключались, и ничто не свидетельствовало об отказе системы управления. До последней секунды полет проходил штатно. Ни облачка, ни нарождающегося циклона, ни бродячей зоны турбуленции. Ближайший грозовой фронт проходит столь далеко, что о нем можно забыть. Видимость – миллион на миллион. С высоты девяти с половиной тысяч метров желто-зеленые атоллы архипелага Тувалу четко вырисовывались в густом ультрамарине Тихого океана. Несколько минут назад была пересечена линия перемены дат, и пассажиры чартерного рейса Гонолулу – Брисбен, главным образом австралийцы, возвращающиеся с приятного отдыха на Гавайях в пекло зимней Австралии, были оповещены о том, что в одно мгновение перепрыгнули из двадцать четвертого в двадцать пятое февраля. Еще через полтора часа под крылом проплывет выводок островов государства Вануату, левее останется французская Новая Каледония, и лайнер выйдет на финальный отрезок маршрута. В двух сотнях миль от австралийского побережья его поймают радары аэропорта, и только тогда пилоту найдется иное занятие, кроме как вполглаза контролировать работу пилотажного комплекса.

Ударившись о переборку, Жаннет вскрикнула не столько от боли, сколько от испуга. Поднос выскочил из рук и прыгнул прямо в лицо. Ожгло горячим кофе. Чизбургер и сандвичи посыпались на пол.

Не стало сил держаться на ногах. Она упала бы, если бы перегрузка милостиво не прижала ее к переборке, позволив лишь сползти вниз. Жаннет не сомневалась: случилось что-то серьезное, но что?

Слыша возгласы пассажиров, стюардесса механически отметила: паники еще нет, пока налицо лишь удивление и возмущение. Нормальная человеческая реакция, когда лайнер выделывает акробатические трюки и только что разнесенные напитки опрокидываются пассажирам на колени. Чтобы испугаться, а тем более запаниковать, человеку требуется время. Разумеется, в любом рейсе среди пассажиров неизбежно окажется один или несколько тех, у кого еще в аэропорту заранее трясутся поджилки при одной мысли о посадке в самолет; обычно они и становятся катализаторами паники в любой нештатной ситуации, для них временной промежуток между началом происшествия и окончательной потерей самоконтроля чрезвычайно мал.