Борис Воробьев - Искатель. 1971. Выпуск №1

Что касается старой служанки Катрин, то она, конечно, станет вести себя вызывающе, потому что эта женщина мыслила прямолинейно и никогда ни с чем не соглашалась. Она, несмотря на очевидность, будет все отрицать, пренебрегая логикой. К тому же придется смотреть на ее сгорбленную фигуру, слушать ее визгливый голос.

Он не имел возможности увидеть Жан-Поля, так как его поспешили запрятать в интернат колледжа.

Мальчуган мог бы невольно дать ценные сведения, но комиссар заранее знал, что следователь не пожелает допрашивать ребенка, отец которого умер два дня тому назад.

Оставались Арман и Полет.

Армана не стоило вызывать из-за эпилепсии. Не устроит ли он им припадок, настоящий или мнимый, когда почувствует себя в тупике?

— Я думаю, что лучше всего вызвать и допросить Полет Ляшом, — сказал он наконец со вздохом.

— У вас имеются к ней обоснованные вопросы?

— Да, несколько. Остальные возникнут из ее ответов.

— Вы желаете, чтобы я предупредил ее адвоката?

Конечно, Радель будет присутствовать. С этим Анжело все формальности будут соблюдены. Не без грусти Мегрэ вспомнил свой кабинет, свои привычки, свои маленькие странности, включая обычай в определенный момент заказывать по телефону сандвичи с пивом или кофе или же уходить из кабинета, посадив вместо себя одного из инспекторов, который с невинным видом начинал весь допрос сначала.

Наступит день, и, возможно, очень скоро, когда все это отойдет в прошлое, и дело Мегрэ будет целиком передано в руки всех этих Анжело, прекрасно воспитанных и снабженных бесчисленными дипломами.

— Я уже звонил ему сегодня утром, — признался комиссар. Следователь нахмурился.

— По поводу этого допроса?

Он был готов защищать свои прерогативы.

— Нет, для того чтобы получить у него те сведения, которые я вам уже сообщил, о гаечном ключе и простынях. Не желая беспокоить семейство Ляшомов, я предпочел обратиться к нему.

— Алло!.. Соедините меня, пожалуйста, с адвокатом Раделем… Да, Аидрэ Раделем… Алло… Это ты, Андрэ?

Накануне, на набережной де-ля-Гар, Мегрэ не заметил, что эти двое называли друг друга но имени.

— Скажи-ка… у меня в кабинете комиссар Мегрэ… Следствие дошло до момента, когда необходимо приступить к некоторым допросам. Конечно, у меня. Да, само собой разумеется. Нет! Я не собираюсь беспокоить стариков… И его тоже… Во всяком случае, не сегодня… Что?.. А что говорит врач? А!.. Полет Ляшом, да… желательно утром… Договорились. Жду твоего звонка.

Положив трубку, он счел нужным объяснить.

— Мы вместе учились на юридическом. Он сообщил мне, что Арман Ляшом заболел… Вчера вечером у него был довольно сильный приступ эпилепсии… Вызвали врача, сегодня утром он снова находится у больного…

— А Полет?

— Радель мне позвонит. Он надеется привезти ее ко мне часам к двенадцати.

Следователь замялся, смущенно покашливая и играя ножом для разрезания бумаги.

— Я считаю более правильным на том этапе, на котором мы находимся, чтобы я сам вел допрос, а вы можете вмешаться в случае необходимости… Я полагаю, что у вас нет возражений.

У Мегрэ их была целая тысяча, но к чему говорить об этом?

— Как хотите.

— Кроме того, я считаю вполне целесообразным, чтобы вы до их прихода указали мне в письменной форме те пункты, на которых я, по вашему мнению, должен настаивать.

Мегрэ молча кивнул головой.

— Всего несколько слов на клочке бумаги. Конечно, это не должно носить официального характера.

— Само собой разумеется.

— Вы получили сведения о покойной жене Леонара Ляшома?

— Она служила для той же цели, что и девица Полет Зюбер.

— То есть?

— Для того чтобы поддерживать жизнь, если можно назвать это жизнью, в доме на набережной и на фабрике. Ее отец был подрядчиком, сколотившим состояние на общественных строительных работах. Как видите, происхождение такое же, как и у Полет. Ее приданым также затыкали все дыры.

— А наследство?

— Наследства не было, так как отец еще жив и не собирается умирать.

Сначала Леонар, а затем Арман.

Не было ли трогательным это упорное желание сохранить жизнь старой фирмы, которая согласно всем законам экономики давным-давно должна была обанкротиться?

Не было ли здесь внутренней аналогии с поступком инвалида войны, убившего своего соседа, который мучил его с утра до вечера, включая радио на полную мощность?

Не случайно Мегрэ упомянул об этом происшествии. Конечно, он играл роль перед следователем, но в глубине души он оставался честным с самим собой.