Игорь Пронин: Космос есть космос

– Рябтсев, а ты хорошо все продумал?

– Насколько мог, ты же мне пить запретил. Илай погиб, спасая Огински, во время падения корабля. Оно ведь произошло не сразу после посадки, верно? – Рябтсев подал из корабля первый труп, замотанный в пленку. – Принимай!

– Здесь? – растерялся Гаррисон. – Он же в трюме погиб!

– Мы замыли кровь. А обработать его лучше снаружи. Надо, в общем, поломать ему ребра, а в дыру загнать крепежную стойку. Сейчас принесу, мы с Огински выбрали одну – с ней и похороним. Смысл в том, – Рябтсеву доставлял огромное удовольствие тот факт, что капитану разговор не нравился, – что эта штука пробила ему грудь насквозь. И застряла. Чтобы ее достать, мы слегка порезали тело бластером. Вот это мы и проделаем: сперва загоним, потом вырежем. И ребра поломаем. Это просто.

– Не сомневаюсь, – буркнул Гаррисон. – Только на трупе будут следы бластера теперь… Это не слишком… А, ладно! Что с Вальдшнеп?

– А ничего – она просто была в корабле, когда он упал, и погибла. Зачем теперь-то из нее героиню делать? Теперь ты герой – капитан заменил собой и пилота, и штурмана!

– Понадобится – и «по связи» заменю… – тихо прошипел Гаррисон вслед Рябтсеву, когда тот полез за вторым трупом.

Подошел Огински, вытирая рукавицы скафандра какой-то ветошью.

– Кэп, мы готовы ехать. Вдруг там и правда золотишко какое прямо на звезды смотрит?

– Выход на связь через каждый час, – довольно-таки безразлично отозвался Гаррисон. – И смотри, не сломай трактор, он у нас один.

– В моих же интересах – не пешком ведь возвращаться!

– Хорошо. И насчет Чен… Ну, ты понимаешь? Она вроде стала неплохо относиться к тебе.

– Конечно, понимаю! – Огински подмигнул. – Доверьте это мне, капитан!

После того как тело Илая приобрело вид, соответствующий придуманной легенде о его гибели, они кое-как вырезали в каменном плато две ямы. Трактор, который и правда был один, уехал, и пришлось порядком поработать руками. Капитан и «по связи» несколько раз поссорились, а хитрый Морган, ковыряясь с тросами и лебедками, даже не подумал помочь. Только когда на плато окончательно сформировались две пирамидки из камней, инженер оказался рядом.

– Салют положен! – сказал он, отстегивая свой бластер. – Командуй, кэп.

– Ну, что-то вроде обелиска есть, а надпись, я полагаю, ни к чему, – решился Гаррисон. – Тогда что ж… прощай, дорогой Илай. Ты был славным товарищем, а твоя нелепая смерть…

– Забудь! – потребовал потный, злой «по связи». – Чтоб я больше не слышал про метеорит!

– Прощай и ты, Вальдшнеп. В общем-то, мы и правда тебя любили.

– И твои большие сиськи, – завершил Морган. – Что-то речи не клеятся, значит, и не надо. Пальнем и пойдем – по маленькой.

Гаррисон только взмахнул расстроенно рукой, и подчиненные трижды нестройно выстрелили в чужое, серое небо. Капитан первым отправился к кораблю, инженер и «по связи» не спеша побрели следом.

– Каждый из нас вот так может закончить… – печально сказал Морган, зачем-то взяв Рябтсева под руку. – Знаешь, друг, мне с самого начала казалось, что это мой последний рейс.

– Бог троицу любит! – Связист злился и на Моргана, не пришедшего помогать. -- Только ты сперва «Фельку» подними, чтоб наш виртуоз взлететь мог. С планеты нас гипердвижок разве что в ад отправит.

– Подниму, конечно, – смиренно кивнул инженер. – Вы все вернетесь. А у меня последний рейс, чует мое старое сердце. Ты успеешь записи подделать?

– У нас еще два прыжка, а с таким штурманом… Времени полно. Может, еще и в два не уложимся. Знаешь, как бы оно ни вышло, но с этим капитаном у меня тоже последний рейс!

– Успокойся, Рябтсев! Не гневи Космос.

И Рябтсев успокоился, когда они, сидя втроем на груде ящиков, выпили по маленькой в третий или четвертый раз. Успокоился и Гаррисон, вдвоем они стали успокаивать инженера, а тот все предрекал и предрекал свою скорую гибель.

– Вот и Рябтсев говорит: Бог троицу любит! И меня, старика, камнями завалите.,.

Но вышло иначе. Огински вышел на связь и возбужденным, веселым голосом сообщил о смерти Чен.

– Не понял?.. – Гаррисон зачем-то встал, ударившись головой о потолок, который до падения корабля был обычной переборкой, сел обратно и потянулся к бутылке. – Это как?

– Ну, капитан, тут обрыв… А она совсем рядом встала. Метрах в четырех всего! – Огински захихикал. – В общем, будем помнить и скорбеть. Я сейчас ее достану и – назад.

Морган и Рябтсев переглянулись.

– Образцы она взяла какие-нибудь? – спросил «по связи».