Дино Динаев - Командировка в ад

— Город на связи, но энергии мало, долго мне его не удержать! — крикнул Михаил, перекрикивая шум ветра.

Картазаев велел ему уходить, тот шагнул лишь по направлению к порталу, как ветер подхватил его и втянул внутрь, только ботинки мелькнули.

— Где профессор? — спохватился Картазаев.

Они с Мошонкиным, преодолевая сопротивление воздуха, устремились прочь от спасительного портала, и стали обшаривать полутемное помещение. Закатов нашелся под самодельной пирамидой из нескольких кресел. Понадобилось какое-то время, чтобы вытащить его оттуда. Профессор сопротивлялся. Наконец они подтащили его к порту и сунули ногами вперед. Следом Картазаев толкнул Мошонкина, шагнул и сам, откуда-то взялся тупой нос батискафа, в котором мелькнуло перекошенное лицо барона.

Порт не потянул батискаф и выплюнул последних не в реальность, а на белый пирс. Картазаев бежал по единственной улице, а его стремительно нагонял батискаф. Когда они поравнялись, Картазаев упал, пропуская его над собой. Тот прошел над ним в считанных сантиметрах, но не расплющил асфальтовым катом, хотя мог бы.

Подняв голову, Картазаев увидел идиллическую картинку, пастораль: крышка батискафа была откинута, барон сидел в изящной позе.

— Геллов больше нет! — сказал Картазаев.

— Врешь, геллы есть, раз я еще уцелел.

— Это не надолго.

— Наглец! Мне станет скучно, когда я тебя убью. Как впрочем, и все твое гнездо. Гельминтам надо что-то есть.

— Мое дело предупредить, — пожал плечами Картазаев, развернулся и пошел.

— Ты куда, человече? Ты ведь хочешь меня убить!

Не обращая внимания, полковник что-то искал. Барон слишком поздно понял, что именно.

— Стой! — закричал он, но полковник уже нырнул в щель между домами.

Батискаф подплыл вплотную к щели, за которой начинался проулок с продавленным асфальтом и сложенными поленницами черных гнилых коряг, за которыми уже исчезал Картазаев.

— Ты неудачно выбрал место, чтобы скрыться! Здесь с самого окончания войны живет "Тугер-88"-идеальная биомашина смерти! — крикнул Бклоу. — Будь настоящим мужчиной, выйди на честный бой!

— Кто сказал, что я настоящий мужчина? — откликнулся тот издалека сквозь хруст ветвей, через которые продирался. — Да и какой может быть честный бой между человеком и геллом? Так что, чтобы убить меня, тебе придется идти за мной.

Картазаев продирался через частокол сгнивших деревьев, торчавших из земли лишь по недоразуменью, и в голове проносились странные мысли. Сначала он долго вспоминал хоть какую-нибудь молитву, но кроме "Аллах Акбар!" ничего на ум не приходило. Потом припомнились дурацкие стишки Нила, которые любил цитировать профессор Закатов. Что-то про маленького мальчика, играющего на берегу пруда и счастливо размышляющего, что когда он станет старым и помрет, то вернется поиграть на этот залитый теплым солнышком бережок. Он проговаривал дурацкий стих вслух, и отдельные слова вырвались из запыхавшихся легких с хрипом:

— Я. Вернусь. Поиграть. На. Белый. Берег.

Только вроде там вместо "Белый" было другое. Теплый? Песчаный? Лингвистические изыскания прервал короткий яростный вой. Зверь проснулся. Идти стало труднее. Во-первых, шаги стали короче. Во-вторых: ноги совсем не шли.

— Давай, вперед! Люди в войну доты закрывали! — подбадривал себя Картазаев.

Он слышал Бклоу, пробирающегося следом, но барон благоразумно отстал. Предпочитал, чтобы "Тугер" его сожрал. Зверь опять рыкнул. Хрипло. Болеет, наверное, столько не жрал. Картазаев подумал о нем с сочувствием. Следующий рык прозвучал мягче. Совпадение? Или он читает мысли? Бклоу говорил, что это идеальная биомашина смерти. Может, геллы наделили ее телепатией? Появился крохотный шанс обмануть смерть. Картазаев подумал о звере как мог хорошо. Сидит бедный никому не нужный "Тугер" и страдает. Никто не дает бедному "Тугеру" съесть себя. Прозвучавший рык сделался совсем слабым. Воодушевленный, Картазаев продолжал заниматься самоистязанием. Он карабкался по крутому земляному склону и жалел бедное животное. Одинокое. Одинокая тварь!

"Тугер" заревел с новой силой. Никто тебя не любит, исправился Картазаев. Никто тебя не любит! Подумал он вновь. "Тугер" молчал! Он про любовь ждет, понял Картазаев. Полковник мысленно развивал тему неразделенной любви, как биомашина по-своему любит своих жертв, но никто из них не догадался ответить взаимностью.

О любви и взаимности думать становилось тяжело: вокруг стоял смрад. Если поначалу чувствовался лишь легкий запашок от чего-то протухшего, то теперь стало нечем дышать. Ничего мы потерпим, мы не бароны, решил Картазаев, продолжая карабкаться вверх по склону. Стали попадаться останки людей и животных. Полуобглоданные кости с остатками гниющих мышц. Бедное животное должно жить посреди всей этой падали, какая жалось. Неизвестно, сколько продолжалось это сумасшествие, Картазаев уже любил биомашину. И даже готов был жениться. При условии, что у нее есть российский паспорт. Люди за деньги на старухах женятся, а он на звере. И не за деньги, а за жизнь. За саму возможность дышать, пить простую воду без газа — чистую хрустальную воду. Жидкость из крана. Наливать в пропотелый стакан и пить. Картазаев уже не шел, а переползал на отвесном склоне с ветки на ветку как коростель. "Тугер" рычал совсем рядышком. Была возможность прошмыгнуть мимо усыпленного зверя, предоставив барону насладиться встречей всерьез. Была.