Жюль Верн: Болид

Митс, образцовая служанка, каких теперь и не сыщешь, принадлежала к ушедшей в прошлое породе, соединявшей в себе свойства одновременно собаки и кошки: собаки — поскольку была привязана к хозяину, а кошки — поскольку привязалась к дому. Как нетрудно догадаться, миссис Митс без обиняков говорила с мистером Дином Форсайтом. Если он оказывался неправым, она выкладывала ему все начистоту. Если он не хотел признаваться в своих ошибках, то ему оставалось только одно: уйти из комнаты, вернуться в кабинет и запереть дверь на двойной замок.

Впрочем, мистеру Дину Форсайту не приходилось опасаться, что там он будет пребывать в одиночестве. Он всегда мог рассчитывать на помощь одного довольно важного персонажа, который также старался уклониться от упреков и увещеваний добрейшей Митс.

Тем человеком был Омикрон, которого, безусловно, прозвали бы Омегой, если бы он не был столь маленького роста. [14] Юмор Верна основан на расшифровке названий букв греческого алфавита: последняя буква этого алфавита, омега (ω), называется буквально «большое О» (о-мега), тогда как еще одна буква «о» называется «о-малое» (о-микрон). Он перестал расти в пятнадцать лет, достигнув к этому возрасту четырех футов шести дюймов. [15] Четыре фута шесть дюймов — около 137 см. Под своим подлинным именем — Том Уиф — он, как раз в тот момент, когда перестал расти, поступил в дом мистера Дина Форсайта в качестве молодого слуги, а поскольку нынче ему уже перевалило за пятьдесят, то можно сделать вывод, что он находился на службе у дяди Фрэнсиса Гордона в течение тридцати пяти лет.

Впрочем, следует непременно пояснить, в чем заключались его обязанности на протяжении столь долгих лет: он помогал мистеру Дину Форсайту в работе, к которой питал почти такую же страсть, как и его хозяин.

Следовательно, мистер Дин Форсайт работал?

Да. Как любитель. Но, как станет ясно в дальнейшем, с необыкновенным рвением, усиленным неистовством.

Чем же он занимался? Медициной, правом, наукой, литературой, искусством, бизнесом, как многие другие граждане свободной Америки?

Ничего подобного! Вернее, наукой-то наукой, но определенной наукой — астрономией, однако не той, что требует точных расчетов, связанных с положением небесных тел. Нет, он стремился лишь открыть новую планету или новую звезду. Ничто или почти ничто из происходившего на поверхности земного шара, казалось, не вызывало у него интереса. Он обитал в бесконечном пространстве. Но поскольку там он не мог ни позавтракать, ни пообедать, то ему приходилось по меньшей мере дважды в день спускаться на землю. В то самое утро он заставил себя ждать, чем и было обусловлено ворчание добрейшей Митс, ходившей вокруг стола.

— Он так и не придет? — повторяла она.

— А где Омикрон? — спросил Фрэнсис Гордон.

— Он всегда находится только там, где хозяин! — ответила служанка. — Но у меня не хватает ног, — именно так она выразилась, — чтобы взобраться на его насест.

Насест, о котором шла речь, представлял собой не что иное, как башню, верхняя галерея которой возвышалась футов на двадцать над крышей дома. Если называть вещи своими именами, то это была настоящая обсерватория. Внизу галереи находилась круглая комната с четырьмя окнами, обращенными на четыре стороны света. Там вращались опирающиеся на подставки зрительные трубы [16] Зрительная труба — оптический прибор для рассматривания удаленных предметов, применяемый в любительской астрономии; обычно устанавливается на штатив. и довольно мощные телескопы. И если их окуляры были как новенькие, то вовсе не потому, что ими мало пользовались. Скорее, следовало опасаться, как бы мистер Дин Форсайт и Омикрон не испортили себе зрение, пристально вглядываясь в стекла оптических приборов.

Именно в этой комнате они проводили большую часть дня и ночи, правда, сменяя друг друга от захода до восхода солнца. Они смотрели, наблюдали, углублялись в межзвездное пространство. Их не оставляла надежда на какое-нибудь открытие, которому будет присвоено имя Дина Форсайта. Когда небо было ясным, всё шло более или менее хорошо. Но отнюдь не всегда стояла такая погода на 37-й параллели, проходящей через штат Виргиния. Сколько же в их края устремлялось облаков: перистых, кучевых, дождевых! [17] У Верна дано неточное название «nimbus». В научной классификации облаков такого типа нет. Речь может идти об одном из следующих типов: Cumulonimbus (кучево-дождевые), Nimbostratus (слоисто-дождевые), Fractonimbus (разорванно-дождевые). Безусловно, намного больше, чем требовалось хозяину и его слуге. Сколько горьких сетований они выслушали друг от друга, сколько угроз послали небесному своду, по которому легкий ветерок предательски гнал клочья пара!