Array Журнал «Если» - Журнал «Если» 1993 № 03

Господи, пошли нам перемены без революций, революции без революционеров!

Особый вид разрушительной работы — это внушение ложных уверенностей, разрушение здравомыслия, взвешенности, логичности идей и поступков.

Мозги у людей перепутались, плывут; многие ничего не понимают: что происходит, куда идем, за кого, против кого. Невероятная, непереносимая путаница. Во всей этой непролазной многозначности, запутанности, неуправляемости надо прорубить прямые ясные просеки. Собственно, главный поединок фашизма и гуманизма происходит сегодня на фронте борьбы за большую ясность в истолковании вывернутой наизнанку действительности.

Кто яснее объяснит, тот и победит.

Но выражаться ясно, просто — это всегда означает выражаться неточно, это всегда в определенной мере обман. Упрощение достигается ценой потерь в достоверности. Но как достичь такой простоты и ясности, которые открыли бы перспективы не фашизму, а гуманизму? Тут начинается разговор о свойствах неправды, о типах неправды и даже о пользе неправды…

Свою природу мы не можем изменить, но мы можем лучше, эффективнее, опытнее учитывать ее неизменность.

Обстоятельства сильнее нас, но мы сильнее самих себя.

Когда одни люди убивают других людей, это означает, что они, без сомнения, сошли с ума. Это дикость. Цивилизация должна, наконец, в качестве фундаментального условия своего дальнейшего существования добиться прекращения межчеловеческих кровопусканий. Если живой человек для живого человека не станет священным существом, мы не выберемся из череды бедствий и скоро рухнем в черную дыру варварства.

Живой человек отличается от мертвого, как мертвый от живого. Это настолько разное, несочетаемое, что никакие другие сравнения, кроме тавтологических, здесь невозможны.

Все дурное, злое, жестокое люди обычно совершают из добрых побуждений, во имя чего-то полезного и светлого. История буквально набита примерами того, как хотели хорошего, а получился кошмар. О чем это говорит? О том, что, когда люди что-то начинают, они часто не отдают себе отчета в том, чем это может кончиться.

Несмотря на то, что мы способны мыслить, анализировать, несмотря на то, что обладаем богатым воображением, тем не менее нам чего-то не хватает, чтобы толково воспользоваться нашими способностями.

Нам не хватает ума.

Это фундаментальный порок людей: ум есть, но его недостаточно . Его недостаточно для того, чтобы избежать целого ряда жизненных и исторических катастроф, бедствий. Можно с уверенностью сказать, что история человечества — это история глуповатых людей. Тут очень важно понять: речь не идет о том, что мы все болваны. Ни в коем случае. Каждое столетие всемирной истории «прошито» выдающимися умами, да и «средний человек» вполне смекалист. Мы не идиоты, мудрости в нас немало, но ее недостаточно . Наша реальная мудрость не покрывает те реальные опасности, которые нам угрожают. В этом все дело — нам не хватает немного ума, немного воображения, это небольшие нехватки, но их последствия носят катастрофический характер. Лучше бы нам не хватало много ума! Потому что именно из-за того, что не хватает чуть-чуть, немного, мы не в состоянии отдать себе отчет в бедственности этих нехваток. Нам все время кажется, что мы в состоянии исправить положение. Нам кажется, что дело в каких-то частных недоработках, «недодумках», в каких-то ошибках, которых мы уж в следующий раз обязательно не допустим. После трагедий и катастроф, постигающих нас, мы каждый раз обнаруживаем, что стоило чуть-чуть иначе действовать, и многого можно было бы избежать. Мы всегда допускаем, что недопущение допущенных ошибок вполне было в наших силах, в нашей власти. Увы, это не так, это нам только кажется. Этого «чуть-чуть», этого «немного» нам не хватает все время, постоянно, это повторяется и повторяется, это правило, это закон. Это такое «чуть-чуть», которым нам не удается овладеть, не удается принять в расчет. А с учетом того, что над нашей головой сгущаются тотальные опасности, этот наш типичный, повторяющийся из поколения в поколение недостаток обретает просто фатальный характер.

Мы должны наконец разобраться в истоках этого нашего характерного коварства: почему повторяются одни и те же ошибки, почему, несмотря на то, что они кажутся вполне исправимыми, учитываемыми, они тем не менее не учитываются и не исправляются. Почему совершенно ясные уроки истории на протяжении столетий не усваиваются, не принимаются во внимание?