Array Журнал «Если» - Журнал «Если» 1993 № 03

— Мы не знали! Мы не знали! Мы слишком поздно услышали!

Ночь, как саван, опустилась на глаза Локриджа. Он закричал, требуя принести факелы, и со всех ног бросился к Длинному Дому…

Она лежала в холодном безжалостном свете мерцающих сфер. От ее красоты не осталось и следа: задушенный человек, с посиневшей кожей, вывалившимся изо рта распухшим языком и выпученными глазами не может выглядеть привлекательным. И все же в загадочном блеске ее разметавшихся волос, в тонких чертах лица, в изгибе тела, в изломе рук, некогда ласкавших его, оставалось что-то волнующее и трогательное.

Поперек нее лежал труп Бранна.

Локридж совсем забыл о нем. Он просто не смог бы жить, вспоминая о Бранне, а тот, полумертвый, выполз в зал за черный экран и застал ее, свою мучительницу, связанной и беззащитной.

Сторм, бедная Сторм!

Люди Моря молча наблюдали, как плачет их вождь.

Он приказал принести дров. Сам положил ее на смертное ложе, а затем собственноручно поджег Длинный Дом. С завыванием рвалось вверх яростное пламя; вокруг стало светло как днем. Здесь, решил он, мы построим часовню.

На земле оставалось единственное место, куда ему не было больно идти. Он пошел к кораблю.

Руки Ори обняли его… К рассвету он успокоился. Господь или Судьба — как бы ни называлась эта могучая сила — должны благодарить его за труд.

Наступил новый период истории человечества — Бронзовый век. Увиденное им за последние годы вселяло уверенность в том, что это время будет эпохой изобилия, мира и счастья; может быть, она будет более счастливой, чем последующие века, и даже отдаленное будущее, в котором ему довелось родиться и жить. В оставшихся от века бронзы памятниках и реликвиях не было отпечатков жестокости и зверства, следов пожара, свидетельств порабощения слабых сильнейшими. И золотая солнечная колесница, и рога тура, изгибы которых напоминали кольца Божественных Змей, доказывали одно — северные племена стали единым целым. Их слава шагнула далеко: гордую поступь датчан слышали улицы Кносса и в Аравии были известны корабли из Англии. Некоторым смельчакам Севера даже удалось достичь берегов Америки, где в эпосе индейцев сохранились предания о мудром добром Боге, о Богине по имени Лепесток Цветка. Большинство смельчаков возвратилось на родину; ибо где можно найти жизнь лучшую, чем на благодатной земле, на которой впервые утвердился строй, соединяющий могущество со свободой?

В конце концов и эта эпоха завершится, уступая грубой силе жестокого века железа. Но и тысячелетие счастья можно считать выдающимся достижением, а порожденный им дух останется жить в веках. Через столетия будет упорно пробиваться забытая истина, некогда открытая поколениями, вдоволь вкусившими от радости бытия: чтобы жить счастливо, надо уметь терпеть и хорошо работать. И те, кто стремится построить лучшее будущее, признают ее верность и возвратятся в страну счастья, основанную Барсом.

— Ори, — прошептал Локридж. — Останься со мной. Помоги мне.

— Навечно с тобой.

Перевели с английского

Любовь Паперина

Владимир Рыжков

«Реформисты», «Хранители» — терминология, взятая прямо-таки из нашего дня. Правда, наши хранители явно претендуют на звание реформистов и наоборот, так что разобраться в лукавой игре политических лозунгов и деклараций российскому гражданину столь же нелегко, сколь Малькольму Локриджу понять истинную суть вселенской битвы во времени. Люди далекого будущего пытаются объяснить ему, что «на полюсах» правду искать бесполезно. Кажется, к осознанию этой простой истины приходит и наше общество, во всяком случае так хотелось бы думать известному драматургу Александру Гельману.

Совсем недавно ушло из жизни поколение, которое, отдавая все силы строительству социализма, было уверено, что служит прогрессу человечества. Они покидали этот мир с чувством выполненного долга. А поколение, которое прощается с жизнью в наши дни, уходит уже с камнем на шее и на душе.

История — дело длинное, возможно, даже бесконечное, а биография человека коротка: не успел разбежаться, и вот уж время вышло… Но одним выпала эра лозунгов, а другим эпоха перемен, а разве выбирали они сами?

С прошлым, тем более преодоленным, поверженным, нельзя обращаться как со злейшим врагом. В чем, действительно, следует разобраться, так это в том, почему мы так легко и неоднократно принимали зло за добро, и наоборот? Почему люди не замечают своих ложных уверенностей? Почему повторяются одни и те же ошибки и заблуждения?.