Дмитрий Громов: Ступень

- Мне все равно. Давайте начнем с утра. Скажем, часов в десять.

- Идет. Слышали, ребята, что сказал наш шеф - завтра в десять будьте на месте со своими инструментами. Где находится зал, вы знаете. Пока.

Бенни и Ник поднялись, неловко попрощались с Джоном и направились к выходу. Джон заметил, как бенни, выходя, достал из кармана очки в дешевой круглой оправе и нацепил их на свой длинный нос.

Лэкер огляделся по сторонам. Народу в заведении было немного - обычно толпа набивалась сюда позже. Здесь собирались, в основном, люди, имевшие отношение к искусству - актеры, писатели, музыканты. Джон заметил несколько знакомых лиц.

- Ну что, ты доволен? - осведомился Чарли.

- Это я смогу сказать, когда услышу, как они играют. Кстати, почему ты назвал меня шефом?

- А, ерунда. Просто я сказал ребятам, что ты нас финансируешь. Может, они неправильно меня поняли и решили, что ты миллионер?

Зал был пустой и холодный. Половина ламп под потолком не горели, сквозь какие-то щели проникал холодный ветер, крутя по полу пыль, конфетные бумажки и окурки. Правда, сцена имела вполне приличный вид.

Чарли, ник и Бенни уже устанавливали аппаратуру. Оторвавшись на несколько минут от этого занятия, они помогли Джону втащить на сцену его старенький электроорган. Правда, несмотря на устаревшую конструкцию и потертый вид, орган играл хорошо, и Джон был им доволен.

В углу, уткнувшись в газету, сидел парень лет двадцати пяти, тоже длинноволосый, в потертой кожаной куртке с многочисленными "молниями", таких же потертых джинсах и коричневой шляпе, надвинутой на самый нос. Это был вокалист. Звали его Дэвид Тьюз. Вокалист вяло поздоровался с Джоном и снова уткнулся в свою газету.

Настройка аппаратуры заняла около двух часов. Наконец, все было готово. Джон раздал музыкантам ноты и уселся за электроорган. Рядом поблескивал кнопками новенький синтезатор, купленный Беркомом накануне.

- И это все? - осведомился Чарли, пробежав глазами ноты. - Тут всего на двадцать минут игры. И вокала нет.

- А ты хочешь репетировать сразу целую программу?

- Конечно! Но я это предвидел и захватил с собой кое-что, что я сам сочинил. Тут и слова есть.

- Ладно. Но сначала попробуем сыграть мою вещь. А через пару дней я напишу еще - у меня уже есть замысел. Начали! - Джон взмахнул рукой, уселся поудобнее и взял пробный аккорд. Переливчатый звук раскатился по залу. Инструмент звучал хорошо. Джон заиграл вступление.

Через несколько тактов к нему подключился ударник. Незаметно, исподволь в мелодию вплелась соло-гитара - Чарли был мастером своего дела; басист немного запоздал, но быстро сумел подстроиться.

Вокалист оторвался от своей газеты и с интересом слушал.

Джон играл и ему все больше нравилась его музыка. Он находил в ней новое, ранее не слышанное им звучание, которое придали его произведению электрические инструменты. Когда замолк пропущенный через ревербератор последний звук, Джон почувствовал удовлетворение. Это было то, чего он хотел. Вновь образовавшаяся группа играла еще не очень слаженно, но в целом впечатление было хорошее. Музыканты знали свое дело, более того, они почувствовали его музыку, поняли ее. А это было главное.

Несколько секунд все молчали. Потом Чарли отложил свою гитару, подошел к Джону и протянул ему руку.

- Ты написал настоящую вещь, - сказал он. - Не знаю, поймут ли ее, но это настоящая музыка.

Они сидели в том же заведении у Билла, где впервые встретились накануне. По предложению Чарли они решили отметить создание своей группы.

- Итак, как мы назовем нашу группу? - спросил Чарли, когда им принесли выпивку.

- Я предлагаю назвать нашу группу "The Way To The Toр" - "Путь к вершине", - робко сказал Бенни, поправляя очки и беря в руку бокал. - Ведь именно это я уловил в вашей музыке, мистер Лэкер?

Джон с удивлением взглянул на ударника - этот парень понял все, что он хотел сказать своей музыкой. И играл он хорошо - этот Бенни сразу ему понравился.

- Да, ты прав. Именно это я и хотел выразить. Ну что ж, название мне нравится. А как вы?

- Вполне прилично, - отозвался Чарли.

Ник и Дэвид закивали головами - они тоже были согласны.

Ну что ж, поднимем бокалы за то, чтобы этот путь действительно привел нас к вершине, - сказал Джон. Все пятеро чокнулись и осушили бокалы.

За этот день они трижды сыграли вещь, написанную Джоном, и несколько песен, написанных Чарли. Песни были неплохие. В них пелось о серой и скучной жизни, о маленьком человеке, бредущем под дождем по улице большого города, о музыканте, продавшем свою гитару, чтобы не умереть с голоду это были песни о жизни, о том, что творилось вокруг, о том, что наболело поэтому они брали за живое, и Джон согласился включить их в программу. В песнях Чарли жесткий ритм и рычание бас-гитары, пропущенной через фьюз, сочетались с плачущим голосом соло-гитары и высокими переливами электрооргана, что вместе создавало сложную и глубокую мелодию, точно соответствующую словам песни. Все это удачно сочеталось с полифоническим звучанием музыки, которую написал сам Джон, она как бы говорила о том же, но на более высоком уровне восприятия. В голове у Джона уже родилась мелодия, которой они должны были закончить программу, мелодия, как бы подводившая итог всему концерту. Поэтому Джон не стал засиживаться в кафе, а, попрощавшись с новыми друзьями, поспешил домой, горя нетерпением поскорее перенести на бумагу звучавшую в нем музыку. Несмотря на мелкий противный дождь, на душе было светло и радостно - начало положено; теперь вперед, вверх!