Дмитрий Громов - Оборотень

Дмитрий ГРОМОВ

ОБОРОТЕНЬ

Этот полустанок ничем не отличался от других таких же построек, разбросанных на длинных уральских перегонах между крупными станциями. Заплеванный семечками бетонный пол, окурки под облупившейся и изрезанной ножами скамейкой, стены, испещренные надписями, начиная от "АС/DС", "Петя - дурак" и "Коля + Лена = любовь" и заканчивая импортными "факами". В самом темном углу - всегда закрытое окошечко кассы, и рядом - замазанное известкой расписание поездов. Еще на полустанке был буфет, и он, как ни странно, работал.

Полная розовощекая буфетчица в грязно-белом переднике налила мне стакан еще теплой бурды, которую во всех подобных заведениях именуют "кофе с молоком", выдала два свежих сметанника и, сделав вид, что не нашла сдачи, удалилась к себе в подсобку.

Кроме меня, в буфете был лишь один посетитель. Он расположился за столиком у окна и пил сок с теми же сметанниками.

- А соку у вас нет? - громко спросил я в темный проем подсобки.

- Кончился, - лаконично отозвались из глубины. Я направился к окну.

- Разрешите?

- Да, конечно.

Мужчина подвинулся, уступая мне место, и переставил в угол стоявший под столом черный "дипломат".

- И как вы это пьете? - осведомился он, указывая на мой "кофе".

- Да вот как-то пью, - усмехнулся я. - За неимением лучшего...

- Не следует довольствоваться худшим, - закончил он.

Я молча отхлебнул "кофе" и принялся за сметанник, изредка поглядывая на своего соседа. На вид ему было лет двадцать шесть - двадцать восемь, но чувствовалось, что он многое повидал за свою жизнь - обветренное, хотя и довольно интеллигентное лицо, прямой нос, ровные, немного насупленные брови. И какая-то отчужденность, притаившаяся в глубине серых, со стальным отливом глаз.

Незнакомец допил свой сок и достал из кармана пачку "Кэмела". Я молча указал на табличку "Не курить" в углу, но он, в свою очередь, указал на кучу окурков под этой табличкой и щелкнул зажигалкой. Дурные примеры заразительны, и я, покончив с "кофе" и сметанниками, тоже достал сигарету. Незнакомец предупредительно протянул мне горящую зажигалку раньше, чем я начал искать по карманам спички. С минуту мы молча курили. Молчание становилось тягостным.

- Вы куда едете? - спросил я его.

- Никуда.

- Как - никуда? Что же тогда, простите за нескромный вопрос, вы здесь делаете?

- Курю.

- Ну, я тоже курю. И жду поезда.

- А я курю и не жду поезда. Хотя нет. Жду.

- Ну вот, а говорили, что никуда не едете.

- Не еду.

- А, так вы кого-то встречаете?

- Почти угадали. Несколько странный у нас разговор, не находите?

- Пожалуй...

- Но, я вижу, вас заело любопытство.

- Ну, как вам сказать...

- А так и говорите. Я не обижусь. Я вообще разучился обижаться. К людям я или равнодушен, или ненавижу их.

- Ну зачем же так?! По-моему, люди этого не заслужили.

- На моем месте вы тоже изменили бы свое мнение о людях.

- Ну... не знаю. Я пока что не на вашем месте. И все же, что плохого сделал вам род человеческий?

- Это длинная история. Я никому ее не рассказывал, - он взглянул на часы, - но вам, так и быть, расскажу. Осталось чуть больше часа. Теперь мне уже все равно. Как раз успею.

Он достал новую сигарету, закурил. Я приготовился слушать. Судя по всему, ему страшно хотелось выговориться, пусть даже первому встречному все равно кому. И пусть выговорится. Может, легче станет.

- Вы когда-нибудь слышали про оборотней? - неожиданно спросил незнакомец.

- Ну... слышал. Вернее, читал. В сказках, еще в детстве. Ну и фильмы там, "жутики" всякие...

- Понятно. А вам никогда не приходило в голову, что эти сказки могут иметь под собой реальную основу? Пусть сильно искаженную, стилизованную, приукрашенную вымыслом, измененную тысячекратными пересказами, затасканную во второсортных фильмах, но - реальную?

- Нет, не приходило.

- А зря. Мне вот пришло. Давно, лет десять назад. И я начал собирать сказки, легенды, просто упоминания об оборотнях. И оказалось, что подобные легенды, в разных вариантах, существуют практически у всех народов. На востоке это тигры-оборотни, у нас и в Западной Европе - вервольфы; есть упоминание о лисах-оборотнях и так далее.

Во всех сказках оборотни - персонажи отрицательные, вот они и превращаются в опасных для человека зверей, чтобы легче было убивать свои жертвы. А в конце приходит какой-нибудь добрый богатырь, убивает вовкулака, и - счастливый конец. Для всех, кроме оборотня. Так оно, по-видимому, и бывало на самом деле.