Эдгар Берроуз: Лунная девушка (сборник)

По-моему, уже на второй день я к своему изумлению обнаружил, что Ортис проявляет дружеский интерес к Нортону. Ортис никогда ни с кем не дружил, но я заметил, что они с Нортоном держатся вместе и, похоже, получают большое удовольствие от общения. Ортис был отличным рассказчиком. Он прекрасно знал свою профессию, являясь изобретателем и ученым высшего класса. Нортон — совсем еще молодой парень — обладал светлым умом. Отличник в классе, он возглавлял список младших лейтенантов на повышение, и я не мог не заметить, что он буквально упивается каждым словом Ортиса о науке.

Наше путешествие длилось уже шесть дней, когда Ортис явился ко мне и предложил следующее: раз Вест и Джей соученики и приятели, пусть живут вместе, а он, мол, говорил с Нортоном, и тот не возражает поменяться местами с Вестом и занять койку в каюте Ортиса. Я был этому очень рад, так как хотел, чтобы мои подчиненные расположились наиболее удобным для них образом, и сознавал, что с этой минуты надежда на успех нашего рискованного предприятия неизмеримо возрастет. Конечно, я был крайне расстроен, наблюдая, что такой парень, как Нортон, попал под влияние Ортиса; правда, я рассчитывал на то, что этот неприятный момент можно нейтрализовать с помощью Джея, Веста и меня. Постоянное общение с Ортисом вызывало все-таки определенную реакцию у любого человека, с которым тот дискутировал, несмотря на прекрасное знание им многих предметов.

Все сильнее сказывалось притяжение Луны. По нашим расчетам ближе всего мы должны были подойти к ней на двенадцатый день путешествия, то есть в январе 2026-го года.

Наш курс пролегал в двадцати тысячах миль от лунной поверхности, и, когда мы миновали спутницу Земли, я мог поклясться, что ее вид был самым впечатляющим зрелищем, которое когда-либо доводилось лицезреть человеческому глазу.

Она явилась в небесах огромная и торжественная, в десятки раз крупнее, чем представляется земному наблюдателю, и наши мощные бинокли передавали мельчайшие детали лунной поверхности с такой точностью, что, казалось, она коснется нас и заденет своими торчащими пиками зазубренных гор.

Наша удобная позиция позволила нам наконец внести ясность в гипотезу относительно существования растительности на Луне, долгое время не дававшей покоя ученым. Наши глаза уловили какое-то движение на поверхности одной из долин и в глубинах горных кратеров. Нортон воскликнул, что это животные, но более детальное наблюдение показало только наличие грибковой формы жизни, развивавшейся настолько быстро, что наши глаза различали феномен роста. За несколько дней, имевшихся в нашем распоряжении, мы пришли к выводу, что весь жизненный цикл этой растительности составляет период около месяца. Споры за короткий период в двадцать семь дней превращаются в могучие растения, достигающие порой высоты нескольких сотен футов. Прямые и изогнутые причудливо ветви, мясистые и прямые листья, цвет растений разнообразился всеми цветами радуги. По мере погружения лунной поверхности в тень вегетация вначале замедляется, затем прекращается, и растения бессильно падают на грунт, быстро, почти мгновенно превращаясь в порошок, похожий на пыль. Во всяком случае, стороннему наблюдателю, какими мы являлись, это представлялось именно так. Движение, замеченное нами, было просто быстрым ростом, так как ветра на поверхности Луны не бывает. Джей и Ортис уверяли, что заметили какие-то формы жизни, похожие на насекомых или рептилий. Я лично такого не заметил, хотя видел множество листьев со следами надкусов, что только укрепляло нас в уверенности, что существует еще нечто, кроме растительности, на поверхности нашего спутника.

Полагаю, одним из величайших потрясений, пережитых нами во время нашего путешествия, полного неожиданностей, словно ящик Пандоры, был день, когда мы достигли края Луны, и наши глаза впервые увидели то, чего до нас не видел ни один живой человек — две пятых территории Луны, не видимой с Земли.

С замиранием сердца мы смотрели на Mare Crisium и Lacus Somniorum, Sinius Roris, Oceanus Procellarum и четыре горных пика. Мы видели в полной красе вулканы Opollonius, Secchi, Borda, Tycho и их соседей, но это зрелище блекло перед открывшейся нашим глазам панорамой неведомого.

Не берусь утверждать, что эта часть лунной поверхности принципиально отличается от видимой с Земли — просто флер загадочности, окутывавший ее издавна, вызывал такой восторг. Мы увидели здесь все те же горные цепи, одиноко возвышались вулканы и могучие кратеры, и присутствовала та же растительность, с которой мы уже познакомилмсь.