Ариадна Громова - По следам неведомого

Ужасные ласточкины гнезда! Я их никогда не забуду. Лепятся они по обрыву в самых неожиданных местах; добро бы, порода была твердая и надежная, а то ведь Береговые Кордильеры все время дробятся, ползут, осыпаются, и всюду эти лачуги подперты жердями, камнями, бревнами - всем, что под руку попадет. Вообще это даже и не хижины, а какие-то балкончики с навесом или небольшие углубления в скале с пристроенной к ним верандой. Добираются сюда по опаснейшим тропинкам; во многие места я бы просто не решился идти, а тут все ходят как ни в чем не бывало. Грязь и бедность - ужасающие: дети в лохмотьях, истощенные, бледные; тут свирепствует туберкулез, и дело не столько в пыли, на которую так горько сетуют жители Вальпараисо, сколько в отвратительных условиях быта и в постоянном недоедании.

Это все - впечатления журналиста, не имеющие прямого отношения к нашей экспедиции. А дальше я постараюсь цитировать и комментировать более экономно.

Вечером того дня, когда мы прибыли в Вальпараисо, я сделал еще одну запись, которая имеет прямое отношение к делам экспедиции. Я сам тогда не понимал, насколько важное событие произошло.

"Слухи о нашей экспедиции неведомым образом (уж не через Гриффитса ли?) успели проникнуть в Вальпараисо. Только мы расположились в гостинице, как нас попросили зайти к Осборну в номер. Там мы увидели щеголевато одетого стройного смуглого человека лет тридцати с очень яркими и живыми глазами.

- Познакомьтесь, джентльмены, - сказал Осборн. - Это сеньор Луис Мендоса, он хочет участвовать в нашей экспедиции.

Луис Мендоса встал и учтиво поклонился.

- Я уже говорил, сеньоры, - он плавным и грациозным жестом указал на Осборна, - что я хотел бы присоединиться к вашей экспедиции. Мне кажется, что я могу быть вам полезен. Я знаю не только испанский язык, но и языки арауканов, аймара, кечуа и многие другие индейские наречия. Кроме того, я неплохо знаю горы и очеяь вынослив. Я согласен на умеренную оплату.

Он говорил по-английски совершенно свободно, почти без акцента.

Осборн беспомощно смотрел на нас.

- Видите ли, сеньор Мендоса, - сказал Соловьев, - вы, вероятно, понимаете, что мы не имеем права вербовать местных жителей в экспедицию, не получив на то официального разрешения вашего президента. Мы должны сначала поехать в Сант-Яго...

Мендоса слушал, почтительно склонив голову.

- О, разумеется! - ответил он. - Разумеется, я понимаю! Но я могу вместе с вами поехать в Сант-Яго... нет, нет, сеньоры, поймите меня правильно: я еду сам по себе, у меня там свои дела... И я там дождусь разрешения. Вы согласны на это?

Тут вошел Мак-Кинли и с недоумением взглянул на Мендосу. Я шепотом объяснил ему, в чем дело; Мак-Кинли кивнул головой и закурил сигару, внимательно наблюдая за щеголеватым туземцем.

- А откуда вы узнали о нашей экспедиции? - довольно сухо спросил Соловьев, и я подумал, что осведомленность и настойчивость Мендосы в самом деле несколько подозрительны. - И почему вам так хочется участвовать в этом трудном походе?

Мендоса умоляюще поднял руку.

- О, матерь божья! - вскричал он. - Я понимаю, что вам все это кажется несколько странным. Но я слышал от людей, знакомых с сеньором Гриффитсом, о том, что прибудет ваша экспедиция. И я был сегодня на пристани, когда прибыл ваш корабль. Я слышал разговоры... о, в Вальпараисо все становится известным через несколько минут. Кто-нибудь из вас понимает испанский язык? - Мак-Кинли молча кивнул. - Тогда разрешите, сеньоры, маленький опыт... вы убедитесь!

Он вышел на балкон, перегяулся через перила и крикнул вниз что-то по-испански. Ему немедленно ответил целый хор голосов; люди перекрикивали друг друга. Мак-Кинли мрачно улыбнулся.

- Наш новый знакомый прав, - сказал он. - Все эти люди знают, что наша экспедиция идет в горы. Только насчет цели у них разногласия: одни считают, что мы будем искать сокровища инков, а другие утверждают, что мы хотим найти путь к неведомым богам...

- К неведомым богам? - взволнованно переспросил Осборн. Что это значит?

- О, здесь ходят всякие слухи, - успокаивающе сказал Мендоса. - Нельзя придавать им слишком большое значение.

Мы переглянулись. После недолгого молчания первым заговорил Мак-Кинли.

- Вот что, сеньор Мендоса, - решительно сказал он. - Вы сами понимаете, что нам нужно обсудить ваше предложение. Дайте ваш адрес, и мы сообщим вам решение завтра же.

Франтоватый Мендоса явно смутился, услышав это.

- О нет, сеньоры, не надо сообщать это... моим соседям. Я не хочу, чтоб они знали. Я сам позвоню вам завтра. Ах, послезавтра? В одиннадцать часов утра? Превосходно, сеньоры.