Сергей Наумов - Искатель. 1981. Выпуск №1

Искусно группируя факты, Фонарев пытается создать впечатление, что он всего лишь горемычная жертва нескладно сложившихся обстоятельств. Если бы не безобразное поведение Лауры… если бы не приезд Валерия Кречетова… если бы таксист оставил его в кустах… И вид у Романа во время допроса соответственный: само смирение и покорность судьбе-злодейке.

Тактика в общем-то не новая и достаточно примитивная: представить дело так, будто преступление совершено неумышленно, в состоянии сильного душевного волнения. Но нет! Фонарев сам себя выдал с головой: тот циничный расчет, то бесчувственное хладнокровие, которые он проявил, скрываясь от правосудия, исключают смягчение наказания. Фонарев внутренне был готов к преступлению, а когда он его совершил бы — в ту субботу или годом позже, — не суть важно.

— Это все она, она виновата, — твердит без устали Фонарев. — Из-за нее все случилось… Это ж такая стервозная девка!.. Ее надо судить, ее!.. Если бы не она!..

— Какой же вы все-таки!.. — вспылила, не выдержав, Сушко. — Было одно смягчающее обстоятельство — слепая, безрассудная любовь, но и ее вы растоптали!

На сегодня допрос закончен. Я вывожу подследственного в коридор, чтобы сдать конвоиру. Навстречу нам поднимается по лестнице мать таксиста. Увидела Романа, побледнела, отшатнулась. В глазах испуг, удивление, презрение и… жалость. Да, обыкновенная бабья жалость, которую испытывают женщины к несчастным и ущербным. Фонарев прощупал лицо Ксении Борисовны тяжелым, заледенелым взглядом, молча прошел мимо. Ни одна жилочка в нем не дрогнула, не всколыхнулись ни совесть, ни раскаяние.

«Пустое сердце бьется ровно», — вспомнилась мне строка из школьной хрестоматии.