Виталий Сертаков - Мир Уршада (сборник)

— Я не пела. Это дэвангари, язык богов…

Подобравшись к стене, я не прервала мантру, напротив, я увидела могучую Кали во всей убийственной красе.

— Анатолий, если я не вернусь до того, как зайдет Гневливая подруга, ты заберешь все деньги и пойдешь к сегуну. Он вывезет тебя в гусенице на Хибр, там ты нырнешь в канал, который тебе укажут. Во владениях русских волхвов тебя будет ждать Рахмани с твоей девочкой.

— Домина, пифия уснула крепким сном, — прошелестел нюхач. — Однако это последний крепкий сон, он не продлится и меры песка.

Я не позволила Толику ничего возразить, вместо этого я отвлекла его внимание формулой Мыши. Лекарь резво обернулся, заслышав позади себя писк и шуршание лапок, а я тем временем взлетела на стену с Кеа за спиной. Она весила немало и сильно сковывала меня. Но без нюхача отыскать покои таксиарха я бы не смогла.

С вершины внутренней стены Александрия казалась россыпью бриллиантов. Словно Зевс щедрой рукой разбросал вокруг себя островки банановых и манговых деревьев, разбросал пруды с цветущим лотосом, сотни светильников на треногах и сотни малых статуй из олимпийской компании. Напротив колоннады Зевса при свете Смеющейся подруги шло строительство храма Артемиды. Под командой скульптора рабы разламывали короб, сшитый из цельных стволов пальм, выгребали солому, и оттуда постепенно появлялись нежные очертания огромной статуи. Наверняка богиню с колчаном стрел и луком привезли морем, такие тяжести редко пихают в Янтарный канал. С другой стороны от главной плазы началось ночное служение Аполлону. Десятки девушек раскачивались и кружились в танце, кажется, им подыгрывали на флейтах сатиры, но сюда, на стену, музыка не долетала.

Я встретила ближайшего часового и нанесла ему два коротких удара в марма-ади. Эти точки известны только ашанам и только после обряда посвящения Кали. Сто с лишним точек описал в трактате о здоровье благословенный Сушрута, чтобы мастера калари могли возвращать радость тяжелобольным. Однако теми же легкими касаниями можно остановить сердце. Я скинула часового со стены на внешнюю сторону, туда, где валялись обломки колонн и груды щебня. Теперь никто не сумеет разобраться, отчего глупый новобранец умер.

Второго стражника я настигла внизу, возле узорчатых линий дельфиньего фонтана. Я не тронула его оружия и его украшений, а это был не простой гоплит. Следовало обставить дело так, чтобы никто не заикнулся о покушении. Поэтому мне пришлось дотащить тело в доспехах до ближайшей сточной ямы. Он утонул без звука, только булькнули на поверхности пузыри воздуха.

— Дальше прямо, домина, — напутствовала меня Кеа. — Прямо до двора с огнем. Там танцуют и пьют, но иного пути нет.

Иной путь отыскался. Я переждала под куполом недостроенного храма Ахиллеса, пока разудалая толпа с дудками и козлиными масками выплясывала в сотне локтей подо мной. Затем пришлось ждать, пока через площадь проедет ночной патруль центавров. С ними был молодой пегий цербер, спартанской породы. Он задрал одну из голов и зарычал, что-то почуяв. Я распласталась на куполе храма в тени мраморной колесницы. Если бы цербер меня нашел, пришлось бы немедля бежать. Я свято помнила завет Матерей-волчиц: наш враг должен погибнуть от собственной неосторожности.

Кеа провела меня по узким кольцевым лесенкам, по гребню стены, опоясывающей резиденции ближних вельмож. Здесь меня заметили обычные псы, но я скрылась слишком быстро даже для их нюха.

— На внешней стене проснулись гончары, — шептала Кеа. — Они нас чуют, но не носами, домина. Они никогда не спят, я это знаю наверняка, я жила у них в монастыре. Их сон — это сон лишь трети существа, пока вторая треть молится, а третья неуклонно бдит. Пока они не разбили кувшины и не выпустили крылатых номадов, ты можешь быть спокойна… Однако поторопись!

Крышу дворца Антиона охраняли бронзовые циклопы. Эти уж точно не спали и не болтали между собой. Но им не пришлось меня увидеть. Я перетекла стену и опустилась на воду фонтана, так мягко, как учил меня наставник Хрустального ручья. Вода держала меня на весу, пока я готовила формулу Летучей мыши. Я взлетела к зарешеченному окну третьего этажа за миг до того, как на дорожке парка появились стражники. Они брели втроем, громко хрустя сандалиями по цветному битому стеклу, с ними тоже был цербер. Он уставился на стену в том месте, где я перелезла, заворчал, и этим все закончилось.

В спальне у таксиарха все произошло быстро и скучно. Легким ударом кори в правое подреберье я остановила его подлое сердце. Затем я вскрыла ступку и, в который раз извинившись перед Родительницей мертвых, свернула голову маленькой рыжей змейке.