Павел Гросс: Зомби (выброшенная 'Эксмо' глава к роману 'Проект-Z')

Они, подобно Миле, завороженные мистическим взглядом хищника, прижимаются своими беззащитными тельцами друг к дружке; они теряют чувство ориентации в пространстве и времени; они попросту становятся жертвами, жертвами сакрально ужаса существа, находящегося перед лицом настоящей, смертельной опасности. Опасности, изрыгающей из своей утробы зловонный запах самой смерти... Этот страх, почему-то знаком мне изнутри. Он исходит из глубин моего подсознания, создавая впечатление того, что он во мне присутствовал всегда, быть, может, с самого рождения... Я медленно опускаю правую руку все ниже и ниже, к ноге, где приаттачена моя скорострельная Беретта. Вот и кобура, я, стараясь не привлекать к себе внимание двух полоумных мутантов, которые, похоже, точно решили полакомиться мозгами моей новоявленной знакомой, осторожно достаю ствол. Мила же, словно в кадрах замедленного кино, поворачивает голову в мою сторону, как раз в тот момент, когда один из зомбуков практически прижимает ее к стене. Медлить нельзя, еще мгновение и сильные руки монстра, схватят ее за шею, и в какой-то неуловимый миг переломят ее, словно беззащитную тростинку, которая дрожит от каждого дуновения легкого ветерка. Зажав пистолет в обеих руках, я направляю его в сторону зомбуков. Главное, не промахнуться. Задача то не из сложных: выбрал цель; нажал курок; выстрел и мишень падает. Ведь от меня сейчас зависит жизнь живого человека, который абсолютно безвозмездно решил помочь мне. Мой долг... Черте что! О чем я говорю? Через какое-то мгновение мои ноги начинают подкашиваться под действием непонятно откуда появившегося чувства слабости во всем теле. Еще через секунду я начинаю ощущать, как в моей голове стучит барабан, нет, скорее это целый оркестр барабанов. Сотни две, обтянутых человеческой кожей музыкальных инструментов. Но почему именно человеческой? В ритмичный бой включается один, второй, пятый десятый и так до бесконечности. Я начинаю слышать отголоски странной, но в то же время до боли знакомой мелодии. Мелодии барабанов. Но откуда в городе призраков может появиться хотя бы один барабан? В какое-то мгновение все проходит, словно ничего со мной только что не происходило. Я, целясь в мутантов, аккуратно, как заядлый охотник, нажимаю на спусковой крючок. Через мгновение раздается оглушительный выстрел и... В охоте на зомби нужно соблюдать несколько правил, которые черным по белому прописаны в кодексе охотников: во-первых, никогда не следует приближаться к ним ближе десятка шагов. Это аксиома, которая принципиально не требует никаких доказательств. Хотя, конечно объяснение этому правилу одно: зомбуки очень редко передвигаются в одиночку. Это человекоподобные существа, которые перемещаются исключительно стаями, как волки или, более точное определение - гиены. В поисках своих жертв они преодолевают иногда немыслимые для человека расстояния. Естественно, при передвижениях некоторые особи добираются до цели гораздо раньше, чем их собратья. Вы, если подпустите одинокого зомбука слишком близко, подвергаете свою жизнь смертельной опасности. Дело в том, что при передвижении, зомби не издают никаких звуков. И лишь в редких случаях, когда неистовый голод переворачивает измененное зомбуковское мироощущение с ног на голову, они могут разговаривать между собой неким подобием посыла звуков разной интонации, что стороннему человеку, как правило, кажется просто неразборчивым звериным рычанием. Итак, вы целитесь из дробовика или пистолета, на худой конец, в одиноко бредущего по пустынной улице зомби, а в этот момент, потягивая за собой окоченевшие от голода ноги, другие особи, спокойно заходят вам в тыл и... как правило, человек-стрелок, проигрывает в этой битве, превращаясь через какое-то время в такого же мутанта. Во-вторых, для стрельбы в зомби следует выбирать наиболее благоприятные позиции. Это правило недаром иногда может становиться на место первого. Дело в том, что в охоте нужно, нет, просто необходимо, экономить свой боекомплект. Если позиция и расстояние до цели выбраны правильно, то велика вероятность, одним выстрелом завалить сразу несколько особей. И, наконец, в третьих, стрельба в зомби может оказаться абсолютно бесполезной в том случае, когда вы попадаете в какие-либо места на теле своей жертвы, кроме головы. Причем рекомендуется использовать разрывные патроны или гранатомет. Хотя последнее оружие изначально тяжелое и вам потребуется больших усилий для перетаскивания его с места на место, в поисках наилучшего позиции для стрельбы... Вот и сейчас, мой выстрел угодил одной из тварей прямо в ее безмозглую голову. От чего она, треснув от виска к виску, по окружности, тут же разлетелась на мелкие кусочки, забрызгав по стенам удушающе зловонную жидкость темно-зеленого цвета, на месте которой некогда находился обычный, человеческий мозг. А так как второй экземпляр стоял прямо за первым, пистолетный патрон, раскроив черепную коробку впереди стоящего с чуть наименьшей силой, но все же ударил в голову второго. Главное, моя цель была достигнута, и я удовлетворенный содеянным, наконец-то опустил еще теплый от стрельбы пистолет. А Мила, что с ней? Я подошел поближе к месту расстрела зомби, но кроме двух, уже действительно трупов, лежащих на полу ничком, в расплывшейся луже зеленоватой жидкости, никого больше не обнаружил. Мистика! Мила, она просила меня о помощи; она стояла на этом самом месте несколько минут назад и... Ее нет... Конечно же, так бывает, но чтобы со мной... Это впервые. А может никакой Милы, вовсе и не было? Я, чтобы удостовериться, что это не сон, вытаскиваю из воротника куртки, накинутой на мои плечи, небольшую швейную иглу и вкалываю ее на пару "добрых" миллиметров себе в ладонь. И что? Боли, которую я желал ощутить, не было. Черт возьми, я что, сплю все это время?! Если это так, то пора бы давно просыпаться. Сон слишком страшный, как мне кажется. Снова колю себя в ладонь. Боли нет. Ничего не понимаю... Я осторожно, чтобы не поскользнуться на зеленоватой жиже, перешагиваю, через, нее, и, как бы проверяя себя самого, неторопливо подхожу к висящему на стене около выхода из кафе зеркалу. Интересно, можно ли увидеть самого себя, не со стороны, а глаза в глаза в собственном же сне? Я конечно никогда не задавался подобными вопросами, но сейчас нельзя было верить никому, даже собственному Я. Закрыв глаза, встаю прямо перед зеркалом и держу при этом наизготовку иглу, готовый вот-вот уколоть свою ладонь. Не на миллиметр, не на два, а гораздо глубже. Для того чтобы окончательно выяснить, сон ли это... Отрыв глаза тут же вонзаю в ладонь острие иглы... Боли нет. Нет, это не нормально! Но что это? Обшарив все придорожное кафе вместе с окрестностями, еще раз убеждаюсь в том, что Мила, каким-то неведомым образом исчезла, просто испарилась, улетучилась, будто ее вовсе и не было. Ничего не остается делать, как сесть в машину (?)... Стоп! Машина Милы все так же стоит на стоянке около кафе. Значит... Нет, останавливаю сам себя, это обстоятельство в городе призраков абсолютно ничего не означает. Ты жив, вот главная составляющая мифа и реальности существования человека в этом, покрытом полумраком, вперемешку с пылью, городе призраков. На карте, которую до кучи всучил мне КенБло, маленьким, светящимся в темноте крестиком обозначена церковь - местный, так сказать, приход для горожан. Кстати, идя по улицам, ни одного еще не повстречал на пути. Разве что пара заблудившихся зомбуков, на которых (каюсь, приступая каноны инструкции!) и патронов-то, как-то было жалко. А вдруг попаду в переделку и там, не хватит того самого заряда, который, я считаю, выпустил просто так, задарма. Ага, вот она показывает мне издалека свои высокие шпили, похожие на те, которые были некогда на Шартрском соборе. А около него, тьфу, стыдно даже представить, жгли почти ежедневно, злобные инквизиторы, целыми пачками колдунов и ведьм средневековья. Сейчас, конечно, не тот период, но все же некое сходство есть. Собор? Вот он, стоит, ожидая того момента, когда, моя нога ступит за его порог. Инквизиторы? Боже святый, они толпами бродят по улицам города призраков в поисках свежих мозгов. Шпенглер-Инститорис? Да, он, как утверждал КенБло, в этом загадочном городе существует в единичном экземпляре, который представлен на всеобщее обозрение в лице святого отца, которого я и должен прикончить. Нет, теперь я не стану раздумывать о памфлетности речей, относительно того: можно убивать любого, кого посчитает необходимым лишить жизни такой вояка, как я? Ранее, может быть, я и посчитал бы убийство не зомби, настоящим кощунством, но сейчас... Что-то во мне изменилось. Но что? Да, таких соборов, как этот, днем с огнем не найдешь в моем мире, где в принципе и замбуки-то, наверное (я лично не встречал ни одного!), считаются большой редкостью. В полумраке города призраков собор почему-то казался не таким устрашающим, в отличие от окрестностей, кишащих всевозможными гадами, которым место только в аду. Я приподнял голову в надежде рассмотреть все великолепие пост религиозной жизни этого странного, более того, устрашающего места. Шпили собора уходили ракетами куда-то ввысь, в небеса, окрашенные смесью всего лишь двух красок: хаки и черной. Каламбур? Вовсе нет. Такие цвета, как этот, в народе называют грязно-черными. Подойдя ближе к главному входу в храм, я снова ощутил непонятное чувство потери сознания. Точно, это какая-то скрытая фобия, которая внедрилась в мой организм от постоянного принятия денатурата, о воздействии которого лучше было бы вообще не вспоминать. Ком, образовавшийся в горле, на этот раз, каким-то образом перекрыл мне кислород. - Черт! - прошипел я, превозмогая ту боль, которая мешала мне дышать. Опускаюсь на колени и с силой, что есть мочи ору, схватившись обеими руками за горло. Но через секунду ЭТО проходит... Вдох полной грудью наконец-то награждает мои, сжатые от бесвоздушия, легкие, подарком - глотком свежего воздуха. Кажется, жив, но... Что-то со мной происходит? Но что это? Стоя на коленях у входа в божественное святилище замечаю лежащую возле себя прядь волос. Где-то в глубине подсознания возникает смутное предположение: а не мое ли ЭТО?! Осторожно, почти на ощупь, провожу ладонью по голове. Дьявол! Действительно, на земле валялись, упавшие каким-то образом с головы, мои собственные волосы. Что-то рано лысею, не по годам. Приподнимаюсь с коленей и иду к заветной цели, шаг за шагом, все ближе и ближе, превозмогая остаточные чувства загадочной боли, которая уже довольно часто начала проявляться во всем моем организме. Но что это? Дверь собора открывается тяжело, со скрипом. Похоже, что храм уже забыл, когда его посещали последний раз. Внутреннее убранство, если конечно так можно выразиться, поражает и без того воспаленное воображение... Скамьи, стоящие внутри огромного, почти, что метаболического сооружения, сплошь покрыты жирным, черно-серым слоем пыли, похожим более всего на испорченное, несъедобное масло трехгодовалой давности, позеленевшее от времени с отвратным, застоялым запахом. Почему-то кажется, что здесь ведутся черные мессы каких-нибудь ортодоксальных сектантов или, как минимум довольно подзабытых самим временем сатанистов-демонологов. Тусклый свет коптящих, словно дымовые шашки свечей, еле-еле освещает два небольших прохода, идущих вдоль всей длинны огромной залы, прямо к тому месту, где по идее, должен стоять алтарь... Двигаюсь медленно, стараясь не пропустить мимо глаз ни одной, пусть даже малозначительной детали. Акустика, которую заложил зодчий при строительстве этого культового сооружения, превосходно вписывается в его интерьер и сакральную геометрию каждой вещи, о значении которых я могу только догадываться. Я истребитель зомби, а не какой-нибудь искусствовед-историк! Каждый мой шаг отзывается гулким, пронзительным эхом даже в самом отдаленном уголке залы. И в этой пустоте, как ни странно, я слышу не только шум своих шагов, но и каждый удар собственного сердца. Кажется оно... нет, это не от страха или бессилия, вот-вот должно выпрыгнуть наружу, разорвав мне грудную клетку, и с характерным шумом, ударившись о бетон пола упасть возле моих ног. Но, смогу ли я в этой, наполненной мистицизмом вакханалии, перешагнуть, нет наступив на него, пройти дальше, испачкав в собственной крови только подошву своих сапог? О чем это я?.. - Молодо-ой чело-овек... - раздается чей-то голос из темноты. Акустика подводит мою слуховую ориентацию. Не могу определить, в каком месте находится говорящий... Снова тяну руку, к холодной и безинстинктивной стали Беретты. Черт, этот человек, кто бы он ни был, может в этой тишине легко услышать передергивание затвора. - Не доставайте оружия. - Продолжает "невидимка". - Сначала прошу в исповедальню... Вы ведь пришли ко мне именно за этим?! Услышал, мать его так... Этот придурок-пастор, похоже, думает, что я обычный прихожанин. Ну что ж, может быть стоит ему немного подыграть? - Где вы? - спрашиваю я своего незримого собеседника, разворачиваясь по окружности на каблуке сапога, пытаясь хоть как-то сориентироваться в незнакомом месте. Где-то в глубине вспыхивает пара неярких, но хорошо заметных факелов. Их свет в одно мгновение растекается, и... Я замечаю высокое, удаленное от меня на несколько десятков шагов, кажется деревянное, распятие... - Вам хорошо виден свет? - Да. - Идите же прямо к нему - не ошибетесь. А исповедальня... Она чуть правее распятия. Иду, не спеша, несколько замедляя шаг. Мой взгляд, кажется, остановился только на распятии, ничто другое его не интересует в настоящий момент. Распятие. Чер..., не могу даже выругаться, разве что сплюнуть куда-нибудь на пол, превозмогая мое внутреннее, непонятно откуда появившееся оцепенение. Что-то есть в этом древнейшем сакральном символе веры. Но что? Что может так завораживать человеческий взгляд в большей степени, нежели, чем распятие. Но нет, такое впечатление, что на меня действует что-то иное, извне. Но что это? Еще немного, и я у цели. Вот она - исповедальня, с маленькой, наверное, такой же, как входная дверь в храм, скрипучей дверцей, за которой горит еле уловимый, мерцающий свет свечи. Скрепит, зараза, так и знал. Хотя нет, это не скрип, а какой-то скрежет, нервно играющий на моих и без того натянутых, словно гитарная струна, нервах, готовых в любой, самый неподходящий момент, порваться со звоном, подобным тому, который издает разбивающийся хрусталь... Маленькие отверстия-крестики, проделанные в стене, слабо, но все же выдают человека, стоящего на противоположной стороне исповедальной комнаты. Но я могу разглядеть лишь его силуэт. Стрелять в силуэт? Нет, надо немного подождать. Этот падре, скорее всего после моего "раскаяния" выйдет наружу. Вот тогда-а-а-а... Обязательно сделаю контрольный выстрел в его голову, чтоб мозги по полу. Хотя я не могу быть уверенным до конца, что они у него присутствуют внутри черепной коробки. Может быть он тоже зомби? Ведь за все время моего пребывания в городе призраков, на его улицах я не повстречал ни одного нормального человека. - Вы будете молчать или?... - спрашивает пастор. - От чего же. А что собственно говорить-то? - Ты грешен?! - перехватывая инициативу в свои руки, продолжает, святой отец. - Ха, а кто, простите, сейчас может жить без греха? Что-то не припомню. Или просто не знаю? Да и ваша братия, священники - они, что, безгрешны? Пастор пропускает минутную паузу, а затем продолжает так же спокойно, как говорил до этого: - Сын мой, грех не вода, он не может стоять на одном месте, позволяя себе зацветать, как болотная ряска, а потом гнить, покуда совсем не протухнет, распространяя впоследствии лишь смрадный остаточный запах. Да, никто не застрахован от прогрессирования грешных помыслов... Даже я. Ну а ты? Охотником на зомби работаешь? Черт, этот ненормальный служитель церкви, похоже, не только хорошо слышит и видит, но так же здорово читает мои мысли. - Думал ведь когда-то, что ни одного из них никогда не то, чтобы убьешь, но даже и не повстречаешь в жизни. Убил же? Убил! Да не одного, а сразу двух, мастерски, одним выстрелом. Пять баллов! Видел, как их мозги, прости, то, что от них осталось, разлетелось в разные стороны, забрызгав стены и пол?! А какое наслаждение ты испытал от этого? Словами-то не передать... - Стоп, но это же моя работа. А по твоим словам, святой отец, выходит, что я должен целовать их в сморщенный, мокрый от гноя лобик? - Х-м-м... Твои ощущения, которые ты испытываешь, появились давно. - Вы о чем? - Головокружение, тошнота, приступы астмы... - Честно говоря, не помню. А что, это имеет какое-то отношение к тому, зачем я сюда пришел? - Самое прямое... Ты помнишь тот день, когда пропала твоя жена Джина? - Не то, чтобы помню... Он, этот день, сидит в моей голове и постоянно, словно яблочный червь подтачивает все мои извилины. Иногда мне кажется, что именно из-за меня она могла пропасть... Хотя говорят, что ее убили зомби. За стеной слышится едва уловимое ерзанье. - Не просто из-за тебя, хотя... Ты, конечно же, ни в чем не виноват. Я прислоняюсь к стене лицом. Так, чтобы было лучше слышно. - Что вы имеете ввиду? - У-ф-ф. - вздыхает падре и, сделав некую паузу, продолжает. - Да, ее убили именно зомби, но ты, именно ты, имеешь к ее убийству самое прямое отношение. Кажется околесица, которую я слышу из-за стены, начинает меня потихоньку бесить. Я медленно, и почти бесшумно, расстегиваю кобуру и осторожно достаю свое оружие. Ну, ты, гаденыш, сейчас точно получишь между глаз порцию свинца, давно для тебя приготовленную. Хорошо, что КенБло послал на дело именно меня, а ни какого-нибудь желторотика, типа выпускника-курсанта спецшколы. Он то точно поддался бы на речи этого отмороженного проповедника. - Может быть, - превозмогая собственное отвращение, продолжаю я. - Вы скажете, что я такой же зомби, двух из которых мне сегодня посчастливилось пришить из своей Беретты в кафе? - Я ничего не стану утверждать. Ты и сам через какие-нибудь десять минут все поймешь. Нет, похоже, у моего собеседника точно с головой не все в порядке. Шизофреник, он и а Африке - шизофреник. - Падре, что-то я не понимаю, вы - проповедник божий, а несете такие речи, за которые вас в шестнадцатом веке точно сожгли бы на костре. - Ха. - Безмятежно продолжает святой отец. - Это у вас, простых смертных все так просто, сжег и концы в воду. А сама суть, пусть останется где-то в забытьи. Помню в Тулузе, однажды мне пришлось отмаливать в течение целых суток одновременно четыреста (!) сожженных заживо ведьм. Это ваше учение быть справедливым только к самим себе; себе, подталкиваемым собственными же догмами. Какая Тулуза? Нет, его нужно прямо сейчас, немедля, отправлять к праотцам, иначе... Я аккуратно, большим пальцем отодвигаю в сторону предохранитель. Нужно действовать быстро, не оставляя времени священнику на спасение. Бог его знает, кто он... Стараясь отвлечь его внимание, спрашиваю: - А как же сан, которым наделила вас церковь? - Какая церковь? - А что, она у каждого своя? - Сын мой, я прекрасно понимаю, нет, скажу больше, знаю, зачем ты пришел в город призраков. Но не спеши, ты все равно не сумеешь сделать то, что наметил. Это лишено всякого смысла. - ?! - Не смотри на меня так вопрошающе. Так и думал, падре - экстрасенс. Вот попал... - Вы знаете, зачем я пришел сюда? - Как не знать. Тебя послали уничтожить меня - проповедника загрузчиков зомбипрог. Так? Было слышно, как стоящий за стеной святой отец встал. - Твое бестолковое руководство уже несколько раз пыталось уничтожить меня, но зачем?! Ума не приложу. Им никак не понять то, что создателя просто не возможно уничтожить, даже при помощи твоей безотказной Беретты. - Создателя? Я не ослышался?! - А, вы - люди, постоянно стараетесь переделывать под себя все каноны, созданные давно, и не вами самими. Ты читал библию? Помнишь слова: Читать дальше