Валерий Губин - Прорыв

- Домой, - бросил командующий и выпустил шлемофон из влажной руки.

Назад они неслись так же быстро. Пришедший в себя адъютант тихонько что-то насвистывал, потом сказал:

- Странно. Люди столько времени воюют, в каких только передрягах ни побывали, и вдруг - испугались.

- Это не страх. Смерти они не боятся.

- Что же тогда?

- Не знаю. И они не знают.

По данным разведки, удар был нанесен точно. Хотя до места операции было свыше 200 км, почти половина неба на юге стала багровой. Казалось, бой идет совсем рядом.

- 800 рентген в час, - начал отсчет оператор.

Командующий опять стоял у экрана и смотрел на пульсирующее зарево, стоял час или два, не шелохнувшись.

- 600 рентген, - гундосил оператор.

Командующий подошел к пульту, снял трубку. Услышав ответ начальника штаба, спросил:

- Что там с двадцать четвертым?

- Накрыли. Видимо, никто не ушел. Там сейчас ад.

Командующий до самого утра ходил от стены к стене и все пытался вспомнить, о чем он думал днем и потом - по дороге к перевалу, и как это было бы хорошо: отключиться и думать о чем-нибудь, что не имеет никакого отношения к окружающему его сейчас.

- 550 рентген.

Голова была пустой. Какие-то переживания ворочались в нем, не находя слов, и ничего, абсолютно ничего значительного не вспоминалось. Потом он подумал, что память имеет смысл тогда, когда есть будущее, в противном случае она - излишняя роскошь.

Он лег и попытался уснуть. Иногда ему казалось, что он уже спит и даже видит жену и детей, они, улыбаясь, прошли мимо, командующий попытался их остановить, взмахнуть рукой, но рука была тяжелой и не отрывалась от койки. И в то же время он не спал, потому что слышал голос оператора, слышал, как заходил начальник штаба, что-то взял со стола и на цыпочках удалился.

- 220 рентген.

"Пора, пока первые колонны подойдут, радиация будет допустимой", - он встал, взял трубку и сказал:

- Начинайте.

Бункер опять задрожал мелкой частой дрожью. Зарево начало тускнеть, зато все шире расходилось по горизонту. Армия неудержимо вливалась в прорыв.