Альфред Ван Вогт: Чем ни дыши, один черт

Прекрасно. Это должно быть сделано. Но не надоедайте мне с этим.

К тому моменту, когда я поднялся в лифте на этаж Моны, я закончил свои размышления. И спустя минуту осторожно вставил ключ в дверь 412-Д.

Я заранее все обдумал. Ласковый разговор успокоит ее, а потом — в постель. Если все получится как надо, на том и конец. Но если нет…

Я не собирался сильно бить Мону. Зачем она мне без своего хорошенького личика и соблазнительного тела? Поэтому действовать грубо не имело смысла. Кроме того, я вообще не сторонник насилия — за исключением тех случаев, когда без него не обойтись. Одна смачная пощечина заставит ее задуматься, и кости останутся целы. Может, немного крови и синяк — чтобы не забывала. Тот, кто знает женщин, поймет, что я собирался действовать исключительно мягко.

Дверь открылась, я вошел внутрь. Остановился, оглядываясь по сторонам; и, должен признать, как всегда оказался под впечатлением абсолютно восхитительного интерьера.

Мои нынешние девушки живут как королевы, и даже те, кому я дал отставку, не бедствуют. Я даю каждой новой возлюбленной карт-бланш во всем, что касается убранства ее жилья. Не сомневайтесь: если подбирать девушек тщательно, они сумеют воссоздать собственную мечту. Мона обладала особым художественным вкусом.

Поэтому я осматривался, искренне очарованный. Но было как-то пусто. Я прошел через роскошную гостиную, заглянул в музыкальную комнату, в библиотеку, проверил кухню и наконец оказался в великолепно отделанной спальне.

Она сделала это! Я опустился на пышную, поистине королевскую постель и позволил поглотить себя безумию того, на что она решилась. И страшно разозлился. Меня не так-то просто вывести из себя. Однако я чувствовал, как жар ярости прихлынул к щекам и разливается по всему телу до самых пяток, словно мне сделали укол витамина В. Я даже почувствовал во рту его вкус. Короче, я был просто вне себя.

— О'кей, бэби, ты сама напросилась, — произнес я вслух.

…Оказавшись внутри убежища, я нацепил свой маленький значок — один из тысячи типов. И, таким образом, стал человеческой молекулой. Люди кишмя кишели во всех коридорах. Для любого, кроме человека вроде меня (который знал, что происходит на всех стадиях строительства), это выглядело как всеобщее столпотворение.

Я прокладывал свой путь вниз на уровень X — поскольку фамилия Моны Хенесси, — точнее, перемещался на скользящей дорожке. Мне нужно было в восточную секцию, именно там располагалось X.

Это потребовало немало времени. Кретин с простецкой физиономией задержал меня на проверочном пункте, изучая мой пропуск. Однако этот пропуск давал мне очень широкие полномочия. Не VIP — слишком легко поддается проверке. А соответствующее количество вспомогательных разрешений, больше, чем у кого-либо другого в этом бардаке.

Ну, он в конце концов пропустил меня. Неохотно. Некоторым людям просто не нравится форма моей бороды. Именно такое выражение сквозило в его глазах. Но — поделать он ничего не мог.

Оказавшись в зоне X, я всего лишь ввел имя Моны в первый же секционный компьютер, который увидел. На экране тут же возник номер ее комнаты.

Я принес с собой подглядывающее устройство и прикрепил его к стене ее комнаты, выходящей в боковой коридор. Сцена, тут же возникшая на маленьком экране, должна была бы заставить меня насторожиться. Помещение было рассчитано на семью. У Моны не было семьи. Однако она была здесь, одетая точно так, как утром, когда я увидел ее на экране видеофона. С ней был мужчина с прилизанными волосами. Ага, вот в чем, значит, дело.

Бойфренд? Похоже на то. Он взял руки Моны в свои и приник к ней в долгом поцелуе. Наблюдая за ними, я лишь покачивал головой, поражаясь женской природе. Мона пришла сюда не для того, чтобы вдыхать больше кислорода. Она пришла сюда, очарованная широкими плечами и пронзительными черными глазами.

Я разглядел эти глаза, когда он отпустил ее и направился к двери. Насколько я смог определить при таком мелком изображении, ему было лет двадцать шесть — двадцать восемь (Моне двадцать два). В сознании вспыхнул вопрос: они женаты или просто сожительствуют? Свободный мужчина быстро научается распознавать это постоянное стремление женщины завлечь его в семейные сети еще до того, как она сама осознает его. Я всегда старался с самого начала научить своих подружек даже не мечтать о том, чтобы выйти замуж за Арта Аткинса.

Он повернулся к двери, и я смог разглядеть его как следует. То, как он держался, позволило мне воспринять его по-новому. Он излучал определенный, достаточно высокий уровень целеустремленности. Следы власти; я научился распознавать их, пока делал карьеру. Обычно я в таких случаях просто отступал — до тех пор, пока не выяснял, что к чему. Но в таком кавардаке это было невозможно. Я выждал две минуты после того, как он вышел, завернул за угол и позвонил.