Альфред Ван Вогт - Дорогой робот

— Да? — Ответ донесся откуда-то издалека, хотя и достаточно четко.

— Ты где?

— Я приземлился примерно в полумиле от экрана, — медленно проговорил Сорн. — Произошла ошибка в расчетах, я собирался сесть ближе. К сожалению, во время приземления я потерял направление. Ничего не вижу.

— Экран, который они используют, чтобы показывать свои картинки, по-прежнему работает. Я вижу его отражение в приемнике Девяносто второго. Не заметить его невозможно.

— По-видимому, он установлен в какой-то яме или среди обломков. Меня со всех сторон окружает полнейшая темнота. Свяжись с Девяносто вторым и…

Первое упоминание его номера привело к возникновению цепи ассоциаций. Второе пробудило такие страшные воспоминания, что Грегсон сжался от ужаса. Перед глазами, словно в калейдоскопе, мелькали образы, и он наконец понял, в каком положении оказался, и попытался восстановить в памяти череду событий, позволивших ему вновь взять под контроль свое сознание. Кто-то звал его по имени… называл не номер, а настоящее имя. Всякий раз они задавали ему вопрос, что-то про формулу… Какую? Он никак не мог вспомнить… что-то касающееся… касающееся… И вдруг все встало на свои места.

Скорчившись в темноте, Грегсон закрыл глаза от накатившего на него страха.

«Я сказал им. Открыл формулу. Только вот кому — им?»

Наверняка это был кто-то из команды «Стервятника», дрожа от потрясения, сказал он себе. Тоборы не знают его имени. Для них он… Девяносто второй.

Это воспоминание резко вернуло его к действительности. И туг он услышал голос, мстительно прозвучавший в его приемнике:

— Отлично, я его вижу. Буду на месте через десять минут.

Голос тобора в далеком Центре управления прозвучал равнодушно:

— Ладно, под твою ответственность, Сорн. Похоже, ты помешался на этом типе.

— Они вели для него передачу на одной из местных волн, — мрачно проговорил Сорн. — Прямую передачу, с близкого расстояния, чтобы мы не услышали, что они сказали. А его ответ они окутали такими помехами, что мы снова ничего не поняли. Но это какая-то формула. Я рассчитываю, что он не сумел дать им полное описание. Поскольку он продолжает находиться около экрана, значит, они его еще не захватили. Я смогу прикончить его через несколько минут…

Раздался щелчок… голос смолк. Грегсон стоял в темноте рядом с экраном и со страхом думал о том, что его ждет.

Где «Стервятник»? Над головой у него было чернильно-черное небо, лишь на востоке виднелся едва различимый свет, первые признаки приближающегося утра. Гул прожекторов отдалился и больше его не пугал. Ночное сражение закончилось…

А вот его личная война только начинается…

Грегсон отошел еще дальше в тень и принялся искать оружие. Ничего.

— Странно, — дрогнувшим голосом сказал он самому себе. — У меня был бластер и…

Он не додумал мысль до конца и снова, теперь уже охваченный отчаянием, принялся искать оружие. И вновь безрезультатно. По-видимому, он потерял его, когда бросился к экрану.

Он все еще нерешительно топтался на месте, когда услышал шорох в ночи.

«Стервятник-121» осторожно приземлился во мгле начинающегося рассвета. Хуанита Хардинг сняла одежду и надела халат. Она не колебалась ни одной минуты, когда ее позвал Райс, улыбающийся в попытке ее подбодрить.

— Я возьму с собой капсулу с веществом, — сказал он, — на случай, если он недостаточно быстро возбудится.

Она грустно улыбнулась, но промолчала.

Доктор Клэрмейер подошел с ними к двери и быстро сжал руку Хуаниты.

— Помните, — сказал он, — это война!

— Я знаю. А в любви и на войне все средства хороши, верно? — ответила она.

— Верно.

В следующее мгновение они вышли в ночь.

Грегсон уже спрятался по-настоящему и чувствовал себя значительно лучше. Теперь найти его в лабиринте обломков бетона, мрамора и металла будет трудно.

Однако пустое небо стремительно светлело. Неожиданно справа от себя в покрытых тенями руинах он увидел самолет. Его очертания ни с чем нельзя было перепутать. «Стервятник»! Грегсон помчался к нему по разбитым останкам мостовой.

Задыхаясь от облегчения, он увидел, что трап опущен. Когда он вбежал по нему наверх, два человека навели на него бластеры. И вдруг один из них вскричал:

— Это Грегсон!

Оружие тут же было убрано, его схватили за руки, глаза искали на его лице признаки разума, нашли их, засияли от радости. Тысячи слов наполнили предрассветный воздух.

— Мы записали вашу формулу.