Альфред Ван Вогт: Рулл

Джеймисон лежал в постели, улыбаясь в темноту. В конце концов он решил снова заснуть и только тут понял, насколько возбужден.

Это величайший момент в истории войны между руллами и людьми; конечно, нельзя позволить ему остаться незамеченным. Джеймисон выбрался из постели и налил себе вина.

Попытка ментальной атаки рулла позволила Джеймисону обратить внимание на его собственные возможности в этом направлении. Обе расы нащупали некоторые слабые стороны друг друга.

Да, они действовали из разных побуждений. Руллы стремились лишь к одному — истреблять. Люди пытались вступить в контакт, рассчитывали заключить союз. Однако что касается методов… В этом отношении и те и другие проявляли безжалостность, кровожадность, жестокость. Внешнему наблюдателю временами было бы трудно отличить одних от других.

И все же разница в цели была очень велика — как между белым и черным, светом и тьмой.

Данная ситуация была чревата сложностями лишь в одном случае: сейчас, когда рулл наелся, у него могло проснуться желание начать разрабатывать планы в своем духе.

Джеймисон вернулся в постель и лежал, глядя во мрак. Он трезво оценивал возможности рулла, но, раз уж было решено провести эксперимент, никакой риск не должен рассматриваться как чрезмерный.

Поворочавшись, он наконец заснул сном человека, уверенного, что ситуация складывается в его пользу.

Утром Джеймисон оделся потеплее и вышел в холодный рассвет. И снова, уже в который раз, до глубины души прочувствовал атмосферу полной изоляции. С востока дул сильный ветер, лицо покалывало. Снег, удивился Джеймисон?

И тут же забыл об этом. Сегодня — особенное утро, и у него есть дела поважнее. Однако, напомнил он себе, нужно действовать с обычной осторожностью.

В сопровождении «защитников» и мобильного бластера он зашагал к мнемоническому экрану. Тот был установлен на открытом возвышенном месте, откуда хорошо просматривался с множества точек, обеспечивающих надежное укрытие. И на первый взгляд был не поврежден. Джеймисон проверил систему и на всякий случай еще раз прокрутил запись.

Уже забросив вторую жестянку с едой в траву около экрана и собираясь уходить, он подумал: «Странно. Металлическая рама экрана будто отполирована».

Внимательное обследование показало, что металл покрыт какой-то прозрачной субстанцией. Джеймисон почувствовал слабость, когда понял это.

Эмоции захлестнули его: «Что он хочет мне показать? Чтобы я не стрелял? Если это так, я не буду стрелять, даже увидев нацеленный в меня бластер».

Он соскреб немного субстанции и пошел к шлюпке, напряженно размышляя: «Где он взял это вещество? Обычно такие материалы не являются частью снаряжения исследовательского судна».

Ужасное подозрение, что происшедшее не было случайностью, все крепло. Прищурив глаза, Джеймисон размышлял о возможных последствиях этого события, когда немного в стороне увидел рулла. Впервые за все эти дни на плато он увидел рулла.

«Как это понимать?»

Воспоминание о том, что нужно делать, пришло к руллу вскоре после того, как он поел. Сначала оно было туманным, но с каждым мгновением становилось все яснее.

Ощущение, что возвращается энергия, было не единственным.

Визуальные центры различали больше света. Залитое светом звезд плато сверкало ярче — хотя и не настолько, как это вообще было для него возможно, но поток определенно был направлен вверх, а не вниз. Никогда больше зрение не станет нормальным. Зрением управляет мозг, а эта часть его разума утратила возможность интерпретации.

Рулл испытывал невыразимое счастье уже оттого, что не стало еще хуже.

Он заскользил вдоль края обрыва, остановился и посмотрел вниз. Даже с частично восстановившимся ночным зрением зрелище было захватывающее. Даль внизу и бесконечное пространство до горизонта. Когда летишь на космическом корабле, высота почти не ощущается. Но смотреть вниз с каменной стены в эти бездонные глубины — совсем, совсем другое впечатление. И то, что это зрелище так его захватило, лишний раз подчеркивало, в каком плачевном состоянии он находится. И напоминало, чем он занимался до того, как начал испытывать муки голода.

Рулл отвернулся от обрыва и заторопился туда, где на обломках его корабля все эти дни оседала пыль. На изломанных, искореженных обломках, наполовину увязнувших в твердом фунте Лаэрта III. Он проскользнул между вдавленными пластинами внутрь, разыскивая ту, в которой день назад почувствовал дрожь антигравитационной вибрации. Кратковременную, но яростную искорку вибрации, которую можно попытаться раздуть.