— Вполне вероятно, — ответил Корита. — Кот, по-видимому, представляет культуру середины десятой цивилизации этой планеты, в то время как наша, насколько известно, проходит восьмой виток цивилизации Земли. При этом каждая из десяти цивилизаций планеты должна была заново возникать на обломках предыдущей.
— В таком случае наш кот не имеет никакого понятия о наших подозрениях?
— Нет, для него это было бы откровением.
Коммуникатор донес беспощадный смешок Мортона и его приговор:
— Ваше желание исполнено, Смит. Мы даруем коту жизнь. А если произойдет что-то фатальное, то теперь, когда мы с ним познакомились, виною тому будет наша беззаботность. Нельзя, конечно, исключить, что мы ошибаемся. Мне, так же как и Зайделю, показалось, что зверь был все время на виду. Так что наши подозрения, возможно, совершенно напрасны. Ведь на планете могут существовать и другие опасные животные. — Он резко переменил тему разговора: — Кент, что вы думаете делать с телом Джарвея?
— Не будем спешить с его похоронами, — с горечью отозвался главный химик. — Проклятый кот что-то хотел извлечь из его тела. Похоже, он ничем не воспользовался, но вполне вероятно, что мы чего-то не заметили. Я собираюсь выяснить, что именно, и тем самым пригвоздить его к стенке, чтобы вы убедились в его вине.
3
Вернувшись на корабль, Эллиот Гроувнор поспешил в свой отдел. Табличка на двери гласила: «Отдел некзиализма». За дверью находились пять комнат общей площадью сорок футов на восемьдесят. В них были установлены все те машины и аппараты, которые потребовал у правительства Центр некзиализма, так что в помещениях было довольно тесно. Закрыв за собой дверь, Гроувнор оказался наедине с собой.
Поудобнее устроившись за столом, он принялся за письменное сообщение директору Мортону. Он проанализировал возможное физическое строение кошкоподобного обитателя этой холодной, заброшенной планеты и особо подчеркнул, что такое зрелое чудовище нельзя рассматривать просто как биологическую сокровищницу. Такой подход опасен, так как позволяет людям забыть, что существо может иметь свои собственные побуждения и желания, в основе которых лежит чуждое человеку мировосприятие. «У нас есть достаточное количество доказательств, — диктовал он в магнитофон, — чтобы сделать, как мы, некзиалисты, это называем, „Заявление руководству“».
Он просидел над заявлением несколько часов и отнес запись в отдел стенографии с требованием немедленно сделать копии. Как руководителю отдела ему было обеспечено немедленное обслуживание. Через два часа он передал отчет в канцелярию Мортона. Помощник вручил ему расписку. Уверенный в том, что сделал все, что от него зависело, он отправился в столовую. На его вопрос «где кот», официант ответил, что скорее всего зверь находится наверху, в библиотеке.
Гроувнор отправился туда и целый час просидел в библиотеке, наблюдая за животным. Все это время кот лежал, распластавшись на мягком ковре, ни разу не переменив положения.
Неожиданно двери в библиотеку распахнулись и вошли двое с большой чашей в руках. Следом за ними появился Кент. Глаза химика лихорадочно блестели. Он остановился посреди комнаты и сказал усталым, охрипшим голосом:
— Я хочу, чтобы все это видели.
Хотя он обращался ко всем присутствующим, но прежде всего имел в виду группу ученых, которые сидели в отдалении. Гроувнор поднялся и заглянул в чашу. В ней была какая-то бурая смесь.
Биолог Смит тоже встал со своего места.
— Минутку, Кент. В другое время я не стал бы подвергать сомнению ваши действия. Но вы выглядите совсем больным, вы переутомились. У вас есть разрешение Мортона на проведение эксперимента?
Кент медленно обернулся. И Гроувнор, уже севший на место, увидел, что слова Смита не вполне отражают состояние химика. Вокруг глаз у него были черные круги, щеки его ввалились. Однако Кент ответил:
— Я приглашал его прийти сюда, — ответил он, — но Мортон отказался присутствовать при эксперименте. Он считает, что, если подопытное существо охотно сделает то, что я хочу, это не причинит ему вреда.
— А что у вас там? — поинтересовался Смит.
— Мне удалось обнаружить вещество, которого недостает в останках Джарвея, — сказал Кент, — Это калий. Его осталось всего от двух третей до трех четвертей от нормы. Вам известно, что калий во взаимодействии с большой молекулой протеина является основой энергетического заряда всей клетки. Словом, это основа жизни. Обычно после наступления смерти калий высвобождается и устремляется в кровяной поток, тем самым отравляя его. Я установил, что часть калия из клеток тела Джарвея исчезла, но в кровь не попала. Полная картина пока непонятна, но я намерен ее прояснить.
Читать дальше