Николай Гуданец - Планета, на которой убивают

Белобрысый Арч сделал передышку и принялся глубокомысленно разглядывать потолок.

Мир, в котором я обитал, опять перевернулся кверху дном. До чего просто решается головоломка, над которой бьются целые дивизии биологов, археологов и прочей высокоученой братии. Как и предполагали некоторые осмеянные фантазеры, человеческая раса не имеет явных эволюционных корней просто потому, что появилась на планете извне. К тому же с не самой похвальной родословной, которую лучше не поминать, забыть напрочь.

- Что же мешает объединению этих двух частей человечества? спросил я.

- Хороший вопрос, - одобрил Арч. - Научно-техническая отсталость Колонии не проблема, разумеется. Она легко преодолима: получайте знания, звездолеты, энергетические установки, агрегаты для синтеза любых веществ и так далее. Вопрос лишь в том, по какому назначению все эти чудеса будут вами, колонистами, употребляться.

- Боитесь, что мы возьмем звездолет и станем им в носу ковырять?

- Месакун, бросьте, вы же отлично сами понимаете, о чем речь. В Колонии любой виток технического прогресса неизбежно приводит к новой вспышке массовых убийств.

- То есть, к войне?

- Разумеется. Взять хотя бы кампанию на Цапре, про которую не мне вам рассказывать. Это же был испытательный полигон для новых танков, самолетов и тактических ракет. Золотая жила для промышленных корпораций. Извините, да неужто вы азбучных вещей не понимаете?

- Ладно, допустим. Ну, а вы-то что в своей ойкумене, разве никогда не воюете?

- Представьте себе.

- Не понимаю, какие же вы мужчины после этого.

Белобрысый развел руками.

- Уж какие ни на есть, - сокрушенно произнес он. - Скажу больше. Вряд ли вам легко это вообразить, однако попробуйте. В ойкумене вообще давно забыли о том, что такое убийство. Поймите, на тех планетах никто никого не убивает.

Я попытался представить себе его мир. На редкость благонравно притворный, насквозь слащавый до оскомины. Арч явно не врал, но мне не верилось. Люди есть люди.

- Одним словом, я уполномочен переправить вас в ойкумену. Как понимаете, для вас это единственный шанс уцелеть. Более того, Арч многозначительно поднял палец. - Там вы будете практически бессмертны, как и любой житель ойкумены. Вдумайтесь. Я вижу, вы колеблетесь. Конечно, нелегко переварить все это сразу. Но дилемма проста, здесь гибель, а там бессмертие.

Особенно распинаться перед ним я не стал.

- А знаете, ведь вы сволочи, - сказал я.

Он скорчил снисходительную мину.

- Довольно-таки экстравагантное утверждение. Простите, не вижу логики.

- Сволочи, - повторил я. - Утечка технологии, говоришь? Такое лекарство попало к нам, а вы его отбираете? Нам, по-вашему, лечить мозги не надо?

- Еще как надо, - грустно согласился Арч.

Взъярившись, я выложил ему без обиняков.

- Нет, вам надо, чтобы мы тут сидели как дураки, никуда не совались, не причиняли хлопот вашей ойкумене. Никуда я отсюда не двину, понял? Это моя планета, мне чужие незачем. Я тебя добром предупреждаю, пусть ваша поганая разведка ко мне не суется. И флакон я не отдам, он здесь пригодится. Въехал, сволочь?

- Жаль, что вы артачитесь, - белобрысый поднялся с кресла. Предупреждаю, нам придется изъять вас отсюда помимо вашей воли.

Не тратя лишних слов, я вскочил и запустил в него стулом. Придется брать его в заложники, а дальше разберемся не торопясь, что и как.

Он ловко увернулся, отскочил из угла к задней двери, принял странную пружинистую стойку, вполоборота, плавно помавая руками.

Я хотел сгрести его, сделал шаг, и тут у меня в груди, там, где свербело и ныло, распустился колючий огненный шар. Подогнулись колени, я начал падать. Сообразил, что это не выстрел в спину, нет. Давно был сделан тот минометный выстрел, еще на Цапре. Кажется, проклятый осколок все же достал меня. Легкие со всхлипом всосали воздух и замерли в жгучем обруче боли.

Мне очень хотелось жить. Странное дело, ведь я только что отверг предлагемое белобрысым бессмертие.

Все-таки война догнала меня и убила.

Дикая зазубренная боль дергалась под ребрами, я валился на пол, хотел выставить руки по ходу падения, но не было ни ног, ни рук, лишь насаженное на свирепый вертел туловище сгибалось, быстро проворачивалось книзу головой.

Врачи предупреждали, что я могу помереть в любой момент, с важным видом советовали всячески избегать перегрузок. Чепуха, гнить потихонечку не мое занятие. Но вот все, допрыгался.

Где-то в космосе кружатся планеты, на которых не убивают. В отличие от моей.