Николай Гуданец - Планета, на которой убивают

- Джага! - заорал я. - Пожар!

Похоже, эти ублюдки не поленились добраться до гаража, в котором хранились запасы дорожавшего день ото дня бензина, и разлили в каждой из комнат не меньше, чем по канистре. Стены как будто распирало от огня, его прозрачные шальные космы высовывались наружу, доставая до темных окон второго этажа.

Вскинувшись, Джага завертел головой и увидел, как чадно заполыхал пластик вывески с намалеванным на ней орденом.

- Бзец!! - взревел он.

Я поддал газу, устремляясь в погоню.

- Куда?! - застонал Джага. - Сгорит ведь!

Обернувшись и не отрывая глаз от своего полыхающего дома, он очумело ухватился за ручку двери, словно хотел выскочить на полном ходу.

- Так и так сгорит, - жестко осадил его я. - А те сволочи, вон они, впереди.

Машины поджигателей мчались шагах в трехстах от нас, оторваться они не могли, сокращать дистанцию пока не имело смысла. Переварив услышанное, Джага уставился сквозь лобовое стекло на их габаритные огни. Моментально его глаза превратились в жутковато поблескивающие щелочки.

- Янта, у тебя под сиденьем "Брен", - сипло выговорил он. Достань.

- И заодно метательную бомбочку, - добавил я.

Светофоры на перекрестках полутемных улиц были отключены, встречных машин почти не попадалось, полицейские посты в столь поздний час уже сняли за полной ненадобностью. Автомобили бандитов повернули на проспект Неувядаемой Славы, устремляясь к северной окраине. Чуть сбавив скорость, я увеличил дистанцию до них раза в полтора, чтобы не преследовать их слишком явно и не обеспокоить прежде времени. Вскоре по встречной полосе проехали вереницей три полицейские машины, как видно, они несли вахту на выезде из столицы и лишь теперь получили команду сняться.

Янта сзади подала Джаге "Брен", я не глядя подставил ладонь и сжал рифленую оболочку БОМ-5.

- Приготовься, Янта, - сказал я, положив бомбочку между сидений. - Когда заторможу, мигом вылезай и жди нас на том же месте. Управимся, вернемся за тобой.

- Ничего подобного, - возразила она.

- Будет стрельба, - настаивал я. - Пожалуйста, делай, как я сказал.

- Нет.

- Бесполезно, она уперлась, - со вздохом объяснил Джага. - Не уступит нипочем, уж я-то знаю.

И тут у меня в кармане зазвонил радиотелефон. Странно, я не ожидал ни от кого звонков, даже не знал, под каким абонентным номером числится эта трофейная игрушка. Звонить могли только люди из клана Барладага или какие-нибудь приятели Фенка, еще не ведавшие, что тот переселился в лучший мир. Пока я доставал радиотелефон, меня посетила маловероятная догадка, будто поджигатели заметили следующий неотступно за ними "Дром", сообразили, кто в нем находится, и решили для форса созвониться со мной, обложить бранью. Впрочем, я отмел это предположение сразу, нажал большим пальцем тангенту, поднес трубку к уху.

- Слушаю, - произнес я.

- Это ты, шпырь вонючий? - послышался голос Барладага.

Невозможно. Ведь я убил его. Я видел, как ампула вонзилась в шею под ухом, как мой кровник рухнул на тротуар. Невозможно. Разве что на встречу с Фахти отправился его двойник.

- Чего примолк, а, говнюк? Ведь это ты стрелял из окна "Сурмона". Не отпирайся, я знаю.

- С чего ты взял, что я буду отпираться?

Выходит, злосчастный трусишка Синк нарушил мой запрет и предупредил главаря о возможном покушении. Или я уже совсем ничего не понимаю.

- Что за гадость была в том шприце, которым ты стрельнул? полюбопытствовал Барладаг.

Он выжил после моего попадания. Я почувствовал себя круглым идиотом с никчемными шустрыми мозгами. Ведь я ничуть не сомневался, что хитроумный пистолет Чажнура предназначен для убийства. Даже не удосужился испробовать его на каком-нибудь бродячем кренке. Оказывается, ампулы содержали не яд, а просто мощный парализующий состав.

- Неважно, - огрызнулся я.

- Ох, как ты просчитался, шпырь. Думал столкнуть лбами кланы, что ли? Не вышло. Фахти мертв, а у меня все схвачено. Я теперь полный хозяин, от севера до юга. При встрече я тебя отблагодарю. И знаешь, как? Ты умрешь хорошо, быстро.

- После тебя, кровник, с удовольствием.

Мне пришло на ум, до чего странный разговор ведется между нами в пределах прямой видимости. Из его машины на абонентный радиоузел, оттуда ко мне, зигзагом через пространство и уйму электронных преобразований путешествовали наши голоса. Я не стал отвлекаться и загасил этот неуместный выверт скоростных мыслительных процессов, концентрируясь на Барладаге. А он продолжал заслуженно глумиться надо мной.