Николай Гуданец - Полигон

Сидевший за мультифункциональным пультом толстощекий коротышка при появлении офицеров немедленно вскочил и отдал честь. Мельком Кин подумал, уж не возымел ли вчерашний разговор с Абурхадом некоторые благотворные последствия вроде воспитательной беседы с персоналом блокгауза.

Хотя бы единожды просмотрев досье толстячка больше ни с кем его не спутаешь, настолько гармонировали потешная круглая физиономия и несуразная фамилия. Перед Кином стоял навытяжку унтер Дживло, тот самый, что сменил покойного Гронски на его последней вахте в блокгаузе, а затем давал Тарпицу чрезвычайно удобные показания.

- Передайте в Генштаб, срочно, - приказал Кин, подавая дежурному кристалетку с шифрограммой. - Командир у себя?

- Да, конечно, гражданин инспектор. Вы можете войти, он сказал, что ждет вас.

- С вами я еще не имел случая познакомиться. Как ваша фамилия?

- Унтер Дживло, гражданин секунд-офицер, - отрапортовал тот.

- Можете садиться, унтер Дживло, - разрешил Кин, выпрастываясь из бронекостюма. Повесив бронекостюм в шкаф и причесавшись перед зеркалом, он подсел к пульту напротив дежурного. - Если не ошибаюсь, это вы сменили унтера Гронски позавчера в одиннадцать вечера?

- Так точно, я, - подтвердил толстячок.

- Скажите, пожалуйста, в каком настроении пребывал Гронски?

- Вообще-то меня уже об этом спрашивали... выгадывая время на размышление, промямлил унтер. - Следователь Тарпиц ведет это дело.

- Вообще-то я инспектор Генштаба, - терпеливо разъяснил Кин. - И жду вашего ответа на мой вопрос.

- Извините, инспектор. - Дживло поерзал на своем конторском полукресле. Ну, ничего такого особенного. Хотя вроде как он был слегка не в себе. Да, не в себе, точно.

- Давайте уточним. Или ничего особенного, или точно не в себе. Опишите его поведение, пожалуйста.

Обескураженный толстячок возвел глаза к потолку, собираясь с мыслями.

- Он был дерганый какой-то, - неуверенно промолвил он. - Обычно мы калякаем, обмениваемся новостями, а тут он спешил. Быстренько сдал дежурство и шмыг за дверь.

- А как вы расцениваете его состояние в тот вечер? То есть он был подавлен или перевозбужден?

- Н-ну, я бы не сказал, что подавлен. Когда уходил, хлопнул меня по плечу и подмигнул.

- Очень хорошо. Благодарю вас. - Кин еще чуточку поразмыслил и встал.

Что и требовалось доказать. Вчера Тарпиц упоминал о свидетельстве унтера Дживло, который якобы застал Гронски в блокгаузе глубоко удрученным. Либо Тарпиц словчил при допросе, выжимая требуемые по его версии показания, либо попросту солгал.

Ронч расстегнул бронекостюм на груди и ссутулился в углу на стуле, теребя пальцами усы, безучастно вперившись в кубическую тумбу приемопередатчика для сверхдальней связи.

К удивлению Кина, войдя в кабинет, он увидел сидящую в углу Жиану Буанье. Она вольготно развалилась в кресле, вытянув скрещенные костлявые ноги, обутые в массивные армейские ботинки. Ее бронекостюм и шлем висели на вешалке рядом с электронной картой. Похоже, она расположилась тут надолго. Работавший за своим столом на компьютере Абурхад оторвал взгляд от монитора и рассеянно кивнул вошедшему.

- Еще раз доброе утро, командир, - сказал Кин, не считая нужным обращать внимание на присутствие любовницы Абурхада. - Если не ошибаюсь, вы назначили встречу на десять?

- Нариман с Тарпицем будут через несколько минут, - объяснил Абурхад. - Их задержали срочные дела, приношу от их лица извинения. Присаживайтесь, инспектор.

Он жестом указал на свободное кресло возле столика, за которым восседала Буанье, и Кин понял, что угодил в нехитрую ловушку, теперь ему не избежать беседы с психиатром. Почему-то для них очень важно, чтобы эта беседа состоялась, право же, они с ним чересчур предупредительны. Да и то сказать, два самоубийства, подряд, и оба на почве умопомешательства, могут возбудить нежелательные подозрения.

- Доктор Буанье приглашена в качестве медицинского эксперта по делу Гронски, - пояснил командир гарнизона.

- Я так и понял, - пробормотал Кин, опустившись в кресло.

Не меняя развязной позы, дама уставилась на Кина жестко сощуренными глазами почуявшей добычу рептилии.

- Мне бы хотелось называть вас просто Элий, без лишних церемоний, - с обезоруживающим напором заявила она. - Надеюсь, вы не возражаете?

- Как вам будет угодно, сударыня.

- Элий, меня интересует, не было ли у вас раньше проблем, связанных с психическим состоянием? - спросила Буанье.

- Нет, никогда.