Станислав Лем: Астронавты

Чтобы не слишком затягивать наше пребывание в мертвом городе, мы разбились по двое, и каждая двойка должна была подробно исследовать хотя бы один район.

Арсеньеву и мне досталась большая площадь, покрытая лесом потрескавшихся колонн, стоящих дыбом плит, опор, исковерканных мостовых конструкций, с путаницей узких, засыпанных грудами песка дорог, проложенных в выемках среди крутых гладких куполов. Все это светилось слепым блеском и было погружено в полное безмолвие, только в огнях наших фонарей в полумраке у самой земли оживали клубки теней.

Взобравшись на высокую насыпь, покрытую волнами застывшего металла, мы увидели что-то, похожее на огромные грибы с плоскими шляпками, — несомненно, остатки каких-то машин. В глубине на освещенном фоне темным силуэтом выделялось высокое здание. Оно привлекло наше внимание, так как, в противоположность всему вокруг, было погружено во мрак. Мы обошли его и, не найдя никакого входа, высверлили в фундаменте шпуры, чтобы заложить заряды фульгурита. От взрыва получился звездообразный пролом, через который мы проникли внутрь. Поднявшись по обломкам разбитой колонны, мы очутились в обширном зале. Он был усыпан металлическими черепками, смешанными с чем-то, похожим на куски меха. Это были перегоревшие остатки, которые при первом же прикосновении превращались в пепел. Посреди зала стояла четырехгранная колонна с двумя круглыми отверстиями: внутри она была пустая и напоминала что-то вроде шахты. На стенах торчали короткие, загнутые книзу крючки. Мы спустились по этой шахте на несколько метров и, пробившись сквозь груды обломков, очутились в настоящем лабиринте низких и узких коридоров: одни шли лучеобразно, другие спиралью, пересекаясь с первыми под углом. Здесь было совершенно темно. При свете фонарей мы увидели на стенах вертикальные ниши. В них торчали наклонные треугольные полки с частыми мелкими отверстиями. В этих отверстиях, на перегородках ниш и под ними лежали груды серебристых зернышек, таких же, как и те, которые я когда-то принял за металлических насекомых. Арсеньев предположил, что это помещение что-то вроде архива или библиотеки. Следуя его примеру, я тоже наполнил себе карманы металлическими зернышками, и мы пошли дальше.

Мы не боялись заблудиться, так как гирокомпасы безошибочно отмечали каждый поворот, каждое изменение в направлении пути. Некоторые коридоры были настолько узки, что мы не могли пройти по ним, другие расширялись куполообразно, образуя шарообразные камеры, напоминающие выдутые из металла пузыри. Проблуждав по подземелью почти час, мы возвращались на поверхность сначала по крутому коридору, потом по просторному залу. Пол его был выложен гладкими черными плитками, покрытыми тонким слоем пыли. Случайно направив свет в сторону, я увидел на серой поверхности полоску темных пятен, и мы тотчас же свернули туда.

На запыленных плитах виднелись эллиптические отпечатки диаметром сантиметра по четыре. Они были похожи на отпечатки ходуль, заканчивавшихся овальными подковами. Арсеньев измерил расстояние между двумя следами: оно равнялось шести сантиметрам. Мы пошли за ними по длинной, спускавшейся вниз галерее, которая постепенно суживалась, пока не превратилась во что-то вроде коридора с наклонными друг к другу стенками. Пыль иногда исчезала, след терялся, но другой дороги не было, и мы шли дальше. Вдруг коридор круто повернул. Гладкие стены упирались в скалу. Внизу, среди ее складок, открывался черный зев; перед самым зевом грунт был покрыт слоем затвердевшего серо-коричневого ила. Следы, отмеченные овальными углублениями, вели вглубь темного отверстия. Мы решили идти дальше, пока это будет возможно.

Пришлось двигаться на четвереньках. Стены естественного коридора состояли из монолитной скалы со слабым рельефом. Когда-то здесь, вероятно, струился подземный родник; в более узких местах, где струя била с большой силой, стены были словно отполированы. На твердом, как кость, дне то здесь, то там виднелись овальные отпечатки. Раз-другой застучали по шлемам мелкие камешки, осыпавшиеся с потолка. Наконец стало так тесно, что нельзя было двигаться даже на четвереньках. Потолок состоял из темного камня вроде базальта, прорезанного глубокими трещинами. Арсеньев, который был впереди, осветил коридор в том месте, где он суживался.

— Там просторней, — сказал он и попробовал пролезть, но тотчас же попятился, так как едва не застрял между глыбами. Ему удалось втиснуться с моей помощью только тогда, когда он снял рюкзак и лучевое ружье. Я пролез вслед за ним, оставив рюкзак под плоским скалистым выступом.