Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов

Юноша смотрел отрицательно, поскольку завтра баскетбольная команда их курса встречалась со сверстниками из военного училища, а Юрий был не только хорошим студентом, но и хорошим спортсменом.

— Ну, что ж, — добродушно встретил отказ профессор, — на свете есть и другие методики.

Основательно покопавшись в своей библиотеке, Мирицкий извлек из книжных завалов целую коллекцию книг по оккультизму.

— Вы не смейте смеяться, милостивый государь! — отреагировал он на скептическую улыбку Кондрахина. — Учитесь отделять зерна от плевел. В этой литературе, — он кивком головы показал на внушительную стопу книг, — есть методика и ее объяснение. Последнее может быть ложным, но методика действует — это факт.

И вновь потянулись серии опытов. Юрий пытался передавать и воспринимать образы то в состоянии глубокого расслабления, то на пике эмоционального подъема, а Мирицкий методично проводил математическую обработку их результатов. Работали теперь почти ежедневно, до полного отупения. Но минуло еще больше месяца, прежде чем профессор, в очередной раз встретив Юрия в дверях своей квартиры, воскликнул шепотом:

— Получается!

В кабинете он разложил перед Кондрахиным свои записи, разделив их на две стопки.

— Вот, извольте удостовериться, — довольно потирая руки, объявил Семен Митрофанович. — Слева — результаты, полученные в обычном состоянии. Среднестатистическая вероятность совпадений. А это, — царственным жестом указал он на правую стопку, — достигнуто при релаксации. Разница в пятнадцать процентов абсолютно достоверна. Обратите внимание на последнюю неделю — почти пятьдесят процентов! Кажется, мы нащупали путь.

Вскоре они перешли к попыткам воздействия на предметы. На этом поприще их ожидал единственный успех: однажды Юрию удалось усилием мысли прокатить по профессорскому столу шарик от пинг-понга в прямом и обратном направлениях.

А в конце апреля наступил крах. Утром в вестибюле института Юрий увидел объявление: "Сегодня в 14 часов в большом актовом зале состоится открытое партийное собрание. Повестка: осуждение антикоммунистических методов преподавания проф. Мирицкого С.М. Для студентов 4 и 5 курсов явка обязательна".

Юрий растерялся. Да, подобные собрания в институте проводились регулярно, но это были собрания-разоблачения. Взять хотя бы доцента Сидоркина. Оказался троцкистом. Или дело аспирантов… Но причем здесь Семен Митрофанович? Это было нелепо, невозможно, но это было. Объявление, написанное черной траурной тушью.

В актовый зал он примчался задолго до начала собрания, надеясь загодя переговорить с Мирицким. Но профессор появился в самую последнюю минуту, когда все присутствующие уже расселись по местам.

Собрание традиционно открыл парторг института Сухинин. Высокий и прямой, как жердь, в выцветшей гимнастерке, с пустым правым рукавом, засунутым за ремень, он обладал на редкость зычным голосом. Правую руку он потерял в лихой кавалерийской атаке где-то под Херсоном. Это не мешало ему рубить воздух левой рукой, словно саблей. Вот и сейчас: Сухинин вел собрание, как будто поднимал эскадрон в атаку. Оглушив присутствующих повесткой дня, он предоставил слово проректору по науке.

Тот читал по бумажке, пряча за ней глаза начинающей блудницы и поминутно утирая обильный пот с обширной лысины. В каких только неблаговидных делах не был, оказывается, замешан Мирицкий! И все ладненько и складно подогнано: и выступление на ученом совете с критикой списка диссертаций, и постоянные ссылки на западных ученых во время лекций, и неучастие в коммунистическом субботнике два года назад. Даже знание трех иностранных языков, и то вменялось профессору в вину. Это был явный перебор, и в зале раздались несколько приглушенных смешков, тотчас смолкших под суровым взглядом Сухинина.

После проректора выступило еще около десятка человек, все с обличениями Мирицкого как отщепенца, раболепствующего перед Западом. С удивлением Юрий увидел среди них своего однокурсника, тоже члена научного кружка. Вот уж поистине: "И ты, Брут…"

На голосование был вынесен проект решения: снять профессора Мирицкого с должности.

— Кто "за"? — спросил Сухинин, оглядывая зал, словно на самом деле подсчитывал поднятые руки, и продолжил уже скороговоркой. — Кто "против"? Воздержавшиеся?

Когда он произнес "против", Юрий вскинул вверх руку — единственный в переполненном зале.

— Голосуют только члены партии, — громыхнул парторг, заметив жест студента. — Решение принято единогласно.