Иван Афанасьев - Герцог и колдунья

— Сами рассудите — Уфелд служит Юраю и не скрывает этого. Юрай приказал Вас беречь — он бережет. Но бережет где? Не в столице, не посредине войска, даже не в удаленной деревне. В лесу, где и ворон Ваших костей не найдет, случись чего. И бережет зачем? А чтобы Вы никак в нынешней войне не участвовали. А если завтра он Уфелду прикажет уйти? Просто уйти, и топор с собой забрать…

Белуанта нервно дернула головой и прикрыла глаза. А бывший начальник тайной канцелярии продолжал:

— Ведь Юрай был здесь. Помните, байг говорил об этом. Но он сделал так, что Вы, Ваше Высочество, этот визит забыли. А Уфелд помнит, ему Юрай полностью доверяет. И по делу доверяет. Не сомневаюсь, получи байг приказ перерезать Вам горло, он его выполнит без раздумий. Для него, что герцогская наследница, что заяц, попавший в силки — все едино.

— Что же делать? — вконец испуганная Белуанта, наконец, сдалась, и воодушевленный этим обстоятельством граф с жаром зашептал ей на ухо:

— Меня он к себе не подпустит. Осторожный. Даже спиной каждое мое движение чувствует. Придется Вашему Высочеству самой себя спасать. Сейчас Уфелд из леса вернется, топор поставит, тут я его и отвлеку разговором. А Вы топор берите и обухом его по голове тюк… Потом мы его свяжем, заберем еду, шкуры, топор — и пойдем к югу. Ночью костер будем жечь, согреемся. Еды у нас на неделю хватит, если что, тетерок ловить будем. Я уже навострился.

— Топором, по голове… — пролепетала Белуанта.

— Так я и говорю — обухом бейте. Крови не будет, — повысил голос граф. — Вы его и не убьете до смерти, — с честными глазами солгал он. — Уфелд только сознание потеряет, тут-то мы и…

Очнулся Косма от холода, и с трудом припомнил, как он с жаром убеждал племянницу герцога шарахнуть Уфелда по голове топором. И вот сейчас он сам валяется, уткнувшись носом в снег, и руки у него связаны за спиной, а затылок прямо разламывается от боли. Байг, понял граф, тишком к ним подкрался, его речи услышал — и медлить не стал.

В избушке, куда граф с трудом доплелся, его встретил воткнутый в бревенчатую стену на высоте пояса нож. Топора, шкур, запаса продовольствия — ничего не было. От пут граф освободился уже в темноте, пришлось ночевать в избушке, а выпавший снежок запорошил всё вокруг, лишив Косму надежды догнать байга с Белуантой по свежим следам. Уфелд опередил графа, и Косма оказался в ситуации, в которую сам намеревался его поставить. Только байг смог бы выжить в лесу зимой, без теплой одежды и с одним ножом, а вот графа никто этому искусству не обучал. И теперь ему предстояло либо научиться, либо погибнуть.

Ирпет не запаниковал, не потерял самообладания. Точными ударами он отсек только те пальцы, что оплывали вниз черными кляксами по березовой коре, и сразу же прижег раны. Ошалевший не столько от боли, сколько от сильнейшего магического удара колдун в беспамятстве лежал возле костра, на котором байг спешно заваривал свои лечебные травки. Отрубленные, обожженные и измененные смертельным колдовством пальцы черными струйками катились вниз по белой коре, оставляя за собой глубокие борозды. Расплавленное кольцо, упав, своим жаром запекло землю на месте падения.

Попив лечебного отвара, Тарган ненадолго пришел в себя. Осмотревшись, он убедился, что выдержка Ирпета спасла ему три пальца: безымянный с мизинцем на левой руке и мизинец на правой. Равные по силам Таргану гроссведуны умели, вообще-то, восстанавливать со временем утраченные пальцы, но здесь травма была магической, и значит — оставаться ему навсегда калекой. Армейский гроссведун лишь подивился, как легко он отделался после столь сильного магического удара. Сгорев, кольцо выделило огромную силу, а он всего лишь лишился пальцев. Ирпет, стоящий в трех шагах, вообще не пострадал. И сразу из глубин сознания выплыло неведомо откуда взявшееся знание: тоннель, который он открыл с помощью кольца, изменил его природу. Отныне он не просто Тарган, гроссведун, член Семерицы, верховный колдун армии Согури. Он — нечто большее. Но разобраться в своих новых знаниях гроссведун не успел. Страшная усталость сморила его, и он заснул крепчайшим сном.

А в это время Белуанта, внезапно остановив движение своего отряда и к чему-то напряженно прислушиваясь, подозвала к себе капитана ополченцев.

— Здесь недалеко должна быть река, Охорка. Мы можем на нее выйти?

— Да, госпожа. До реки не больше четверти дневного перехода осталось.

— Тогда быстро вперед. На берегу разобьем лагерь. Ловите рыбу, охотьтесь, отдыхайте. Мне предстоит важная встреча.