Айзек Азимов - Второе Установление

героиней книгофильма и, в восторге "шпионских страстей", наслаждалась каждым моментом.

Первые услышанные ею слова принадлежали Антору и гласили:

– Господа, анализ дал удовлетворительные результаты во всех случаях. И в случае ребенка

тоже.

"Ребенка" – подумала она с отвращением и в темноте скорчила по адресу Антора мрачную

гримасу.

Затем Антор раскрыл свой портфель и достал оттуда несколько дюжин комплектов записей

мозговых волн. Впрочем, это были не оригиналы. Да и портфель был снабжен необычным замком -

если бы ключ держала не собственная рука Антора, содержимое портфеля стремительно обратилось

бы в сплошную золу. Даже вынутые из портфеля записи через полчаса так или иначе распались. Но,

пока их недолгая жизнь продолжалась, Антор успел обратиться к присутствующим:

– Здесь у меня есть записи, снятые с нескольких не очень важных правительственных

чиновников с Анакреона. А вот психолог из Лорисского университета, вот промышленник с Сивенны.

Ну, и так далее.

Все подошли поближе. Всем, кроме Дарелла, записи эти казались просто разводами на

пергаменте. Для Дарелла они кричали миллионами языков. Антор легонько указал пальцем:

– Я хочу привлечь ваше внимание, доктор Дарелл, к области плато среди вторичных тау-волн

передних долей. Все записи именно в данной области имеют сходство. Не хотите ли воспользоваться

моей аналитической линейкой, сударь, и проверить мое утверждение?

Аналитическую линейку можно было считать отдаленным потомком детской игрушки -

логарифмической линейки; примерно в таком же родстве состоят небоскреб и хижина. Дарелл

обращался с линейкой с умением, порожденным длительной практикой. Он начерно набросал

результат. Как и утверждал Антор, в области передних долей, там, где должны были располагаться

сильные колебания, виднелись ровные плато.

– Как вы интерпретируете это, доктор Дарелл? – спросил Антор.

– Я не могу ничего сказать с уверенностью. Так, с ходу, мне вообще трудно понять, как

подобное возможно. Даже в случае амнезии ритм подавляется, но не исчезает. Возможно,

радикальная хирургия мозга?

– О да, кое-что вырезано, – в нетерпении вскричал Антор, – да! Однако не в физическом

смысле. Вы понимаете, нечто подобное как раз умел делать Мул. Он мог полностью подавить все

способности к определенной эмоции или состоянию сознания и оставить столь же гладкое место. Или

же…

– Или же это могло сделать Второе Установление. Ведь так? – спросил Турбор, медленно

улыбаясь.

На этот риторический вопрос ответа не требовалось.

– Что же вызвало у вас подозрения, господин Антор? – спросил Мунн.

– Это был не я. Это был доктор Клейзе. Он собирал образы волн мозга, примерно так же, как

планетарная полиция, но в ином направлении. Он специализировался на интеллектуалах,

правительственных чиновниках и деловых лидерах. Видите ли, совершенно очевидно, что если

Второе Установление направляет исторический курс Галактики – то есть нас, – оно должно делать это

тонко и при наименьшем возможном вмешательстве. Если оно действует через сознания, а оно

должно поступать именно так, то воздействию будут подвергаться сознания влиятельных людей:

влиятельных в области культуры, индустрии, политики. Ими Клейзе и занимался.

– Да, – возразил Мунн, – но есть ли тому подтверждение? Как ведут себя те, у кого есть плато?

Может быть, это совершенно нормальное явление.

Он безнадежно оглядел остальных своими детски невинными голубыми глазами. Его никто не

поддержал.

– Предоставляю ответить доктору Дареллу, – сказал Антор. – Спросите его, сколько раз он

сталкивался с подобным явлением в своих исследованиях или в литературе, накопившейся со времени

жизни прошлого поколения. Спросите, велики ли шансы обнаружить этот феномен среди тех

категорий людей, которыми занимался доктор Клейзе.

– Полагаю, нет оснований сомневаться в том, – задумчиво произнес Дарелл, – что это

искусственно измененный менталитет. В него вмешивались. В некотором смысле я подозревал это…

– Я это знаю, доктор Дарелл, – сказал Антор. – Я знаю также, что вы одно время работали с

доктором Клейзе. Я хотел бы знать, зачем вы перестали с ним сотрудничать.

Вопрос прозвучал не враждебно – скорее, осторожно, но, так или иначе, в результате

последовала долгая пауза. Дарелл окинул взором своих гостей и сказал с резкостью: