Бернард Вербер - Рай на заказ

Люсьен робко предложил:

— «Хочешь сделать хорошо — сделай сам».

— Браво! Здесь опять ложь: «Хочешь сделать хорошо — попроси другого». Пословица не выдерживает проверки, произведенной опытным путем в полевых условиях. В ресторане (если ты когда-нибудь туда попадешь) или в гостях попробуй-ка обслужи себя сам, и ты увидишь, в чем состоит истина. Ты не знаешь, где находятся тарелки и столовые приборы. Ты всех поставишь в неловкое положение. — Орландо ободряюще взмахнул рукой. — Моя очередь. «Чужое добро никогда не идет впрок». Взгляни только, с каким удовольствием воры и мошенники пользуются украденными вещами. Да, конечно, кое-кто на этом попадается, но для большинства верна прямо противоположная поговорка: «Чужое добро всегда идет впрок».

Люсьен глотнул вина:

— Месье Орландо, а вы правда были преподавателем философии? Ну, прежде, чем стали нищим?

— Конечно. Это мой личный выбор. Я настолько постиг систему, что решил выйти из нее. Погоди-ка, вот, кстати: «Не в деньгах счастье». Ты в это веришь, а? Нет, «счастье в деньгах», но буржуи не хотят делиться, потому убеждают остальных, что бедняки счастливее. Чушь! Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в то, что деньги не приносят счастья.

— А вы? Вы же бросили место преподавателя философии? Вы зарабатывали... Так почему?

— Ну, скажем... я ценю и искренне наслаждаюсь тем немногим, что у меня есть. Погоди, вот еще одна пословица: «Кто рано встает, тому Бог подает». Я вставал рано каждое утро, а значит, рано ложился, чтобы выспаться. И я не выходил из дому вечером. Не знакомился с важными людьми, которые по вечерам собираются в кафе, ресторанах, ночных кабачках. И в итоге никто не протянул мне руку помощи. Лучше бы я вставал поздно и имел бы компанию корешей — прожигателей жизни, целую сеть, готовую поддержать меня. И я бы непременно нашел кого-нибудь, кто бы мне помог. Вставая рано, я вижу по утрам лишь булочников, отправляющихся на работу. В шесть утра они не больно-то разговорчивы. Давай поищи еще пословицы, которые не работают.

— «То, что не убивает, делает тебя сильнее»?

— Ложь! «То, что не убивает, делает тебя... мертвее». Посмотри на тех, кто побывал в автокатастрофе и чудом избежал гибели. Они на всю жизнь стали инвалидами, приговоренными к креслу-каталке. А ты говоришь — делает сильнее!

Люсьену становилось все интереснее.

— «Лучше не допускать болезни, чем лечить ее».

— Снова ложь. Представь, что кого-то тяжела ранили! Как он мог этого не допустить? И что, может, теперь его не лечить?

— «Кто много целует, плохо обнимает».

— Чем больше целуешь, тем больше, значит, предварительных ласк, и тем сильнее твоя подружка разогреется, а значит, и за продолжение волноваться нечего.

— «Сильный всегда прав».

— Сильный довольно часто... да практически всегда — ошибается.

Люсьен увлекся игрой:

— «Одну потерял, десять нашел».

— Скажешь тоже. Жена бросила меня, и я так никогда не нашел другой женщины.

— «В стране слепых кривой — король».

— М-м-м... Если бы существовала страна, населенная слепцами, полагаю, они были бы фанатичными людьми. В стране слепых кривым пришлось бы постоянно ходить с синяками на морде... или выцарапать себе глаза! Везде так. В мире чаще всего действует вот какое правило: каждый гвоздь дождется своего молотка.

Эта мысль, похоже, развеселила Орландо.

Люсьен подкидывал ему пословицы на растерзание, как человек, подбрасывающий летающие мишени на соревнованиях по стрельбе.

— «Хочешь мира — готовься к войне».

— Ложь. Тот, кто хочет мира, должен готовиться к миру!

— «Первые станут последними».

— Первые всегда впереди... — Старый клошар схватил бутылку и припал к горлышку. — Нет, все-таки есть одна правдивая пословица: In vino veritas! «Истина — в вине!» Это открыли римляне. Они были дьявольски мудры. — Орландо сделал большой глоток. — Полагаю, каждому было бы нелишним вспоминать о здравом смысле римлян.

Люсьен перестал что-либо понимать:

— Но вы только что говорили, что мудрость наших предков бесполезна, потому что годилась только для другой эпохи. А времена-то изменились...

Орландо рыгнул и снова взялся за бутылку. Потом наклонился к своему молодому собеседнику:

— Угу. Я так сказал. Потому что я сам — старик и такая пословица в ходу у старых людей. Обратное ей утверждение кажется мне более верным.

Место действия: пригород Парижа. Возраст рассказчика: 30 лет.