Михаил Харитонов - Рассказы (сборник)

Цойфман шевельнулся.

— Нуте-с, сначала тест. Это чистая формальность, профессор, но я люблю всё делать по правилам. Попробуем вашу кровь… — старик приблизился к профессору с каким-то острым блестящим предметом. — Дай руку! — скомандовал он, и Иосиф механически протянул ему правую руку.

Визель помял ему палец, потом сделал небольшой надрез. Выступила кровь. Визель наклонился и слизнул каплю. Поцокал языком. Удивлённо приподнял бровь.

Цойфман отчаянно задёргался. Действие магического снадобья постепенно проходило.

— Стой смирно! — скомандовал Визель, и ещё раз попробовал кровь. Сморщился, плюнул. Потом, тяжело сопя, обошёл вокруг столба и разрезал путы, оцарапав при этом профессора ножом.

— Пошёл вон, — с невыразимым презрением сказал старик.

Иосиф стоял у столба, неспособный двинуться с места.

— Кому сказал? Пошёл вон отсюда. Выход там, — старик мотнул головой куда-то в сторону.

— Я… я требую объяснений, — пролепетал профессор.

Йорг Визель неожиданно расхохотался.

— Ausgezeichnet! — наконец, выговорил он, вытирая выступившие слёзы. — Что делает с людьми воспитание! Вы, кажется, недовольны тем, что не пригодились? А кто, интересно, сказал вам, что вы еврей?

Яйцо саламадры внезапно вспыхнуло оранжевым светом.

— Полюбуйтесь, — мрачно заметил Визель. — Сейчас она вылупится — и умрёт, не найдя подходящей пищи… Так с чего вы взяли, что вы еврей? Кто вам это сказал? Мама? Покажите мне вашу маму!

Яйцо засияло красным, потом окуталось радужной дымкой. Внутри светового кокона раздался тихий звон.

— Лопается оболочка… Как же я не учёл такой простой возможности! Вся семья погибла в концлагере. Какой ужас. А может быть, молодой мадьярке просто нужно было сбежать из дому? В Америку, например? Тогда так делали многие. В послевоенной неразберихе так просто было выдать себя за сироту. Потом прибиться к еврейской общине. И лгать всю жизнь. То-то вы так тонко чувствуете ложь… Кстати, ваш официальный отец — еврей?

— Еврей… — Иосиф никак не мог прийти в себя.

— Интересно, зачем она тогда родила ребёнка от какого-то поляка? Или русского, я не разобрал… Наверное, это такое изощрённое проявление антисемитизма. Всю жизнь жить с евреем, ненавидеть его и себя, и рожать детей от случайных любовников — какой сюжет для дешёвого романа! И не кривите губы, — старик демонстративно отвернулся. — Как и все существа моей расы, я чувствую кровь. Вы — полумадьяр-полуславянин. В вас нет ни капли еврейской крови. Кроме того, — с удовольствием добавил он, — вы плохой историк. Я читал ваши статьи ещё и для того, чтобы выяснить, стоит ли пускать вас в расход…

Внутри светящегося яйца засверкало золото.

— Вот она, нимфа… Скоро она выйдет из яйца. И умрёт. Сейчас ей нужна пища, а её здесь нет. Уходите, вы здесь не нужны. Или я вас прикончу! Вы даже недостойны василиска. Есть и другие способы… Не трогайте это!..

Старик не успел договорить. Его глаза остекленели, колени подогнулись. Тело упало на землю с глухим деревянным стуком.

Цойфман аккуратно запахнул шаль и поставил клетку на пол.

Золотое сияние вокруг яйца погасло, и он увидел саламандру. Крохотное сияющее существо напоминало своим видом морского конька. Саламандра плыла по воздуху в колеблющемся сполохе прозрачного белого огня.

Иосиф с трудом подтащил тело старого кобольда к столбу. Он оказался неожиданно тяжёлым. Потом, подхватив клетку, отошёл подальше, чтобы его не опалило жаром.

Саламандра подплыла к телу Визеля, спускаясь к лицу. Издали это напоминало поцелуй. Запахло жареным мясом и горелой тканью.

Саламандра опустилась ещё ниже. Тело кобольда изогнулось, потом издало странный шипящий звук, и внезапно взорвалось: на несколько секунд всё вокруг было охвачено пламенем. Иосиф не успел отшатнуться, и только прикрыл лицо рукой, едва удержав клетку. Всполошённый василиск заскрёб когтями и заклёктал.

Через минуту всё было кончено. Около столба плавала в своей огненной колыбели сияющая саламандра. Теперь её пламя отливало красным.

Цойфман поставил на землю клетку с василиском, аккуратно расправил складки шали. Нагибаясь, он заметил на полу какой-то маленький предмет, и поднял его. Это оказалась оплавленная пуговица.

— Verzeihen Sie, Herr Визель, тысяча извинений. Но другого магического существа поблизости не нашлось, а малютка хотела кушать, — с чувством произнёс профессор, соображая, что делать дальше.

Предстояла большая работа. Разобрать бумаги в кабинете Визеля. Выйти хотя бы на ближайший круг его контактов. Также связаться с Фрицем: возможно, он что-то знает о чёрном рынке магических существ. Обязательно найти литературу о саламандрах. Лучше бы какие-нибудь инструкции. В конце концов, её придётся транспортировать… Поискать в доме деньги или какие-нибудь ценности: ему потребуется свободная наличность.