Андрей Карелин - Альсара

Отовсюду слышались крики:

— Слава Дориану, нашему императору. Авэ Дориану. Дориан герой.

Имя это было святым для миллионов Альсарян, и Яков вовремя этим воспользовался. Теперь все хотели назвать детей Дорианами. Ведь это значило "великий победитель" для них. Каждый гордился тем, что он "Дориан" в своём деле.

Прямо из Ксилиана на огромном голографическом экране возникло изображение императора Дориана. И возгласы толпы, скандирующей его имя, заглушили всё вокруг. Тысячи барабанщиков и людей в карнавальных костюмах приветствовали Дориана. А собравшиеся не знали, как ещё выразить свою радость и восхищение.

И хоть южная Альсара и оплакивала катастрофическое поражение Непобедимой Армады, погибли многие, и траур по ним состоялся. Но радость великой победы, великого свершения преобладала.

— Я рад приветствовать мой народ, — начал Дориан — Яков. Все затихли, желая услышать вождя-императора. — Мы долго к этому шли. Это победа всей Альсары, не делимой на юг и север, не делимой на рейдеров и гарнизоны, — слово конкиста было не в моде, и его не использовал сам Дориан в своей речи. — Наша победа является самым большим событием тысячелетия, со времён путешествия Гая Монтага. — Все заорали, приветствуя нового императора и прежде всего свой вклад в общую победу. Дориан знал, что будет такая реакция в тысяче городов, где транслировали его выступление и дал народу нарадоваться. Джерри Пирм, как инквизитор-священник, короновавший Якова императором, сейчас находился на главной площади Ксилиана. — Мы сражались и мы победили. Это не заслуга моя или моих товарищей по Организации. Это заслуга альсарянина, который почувствовал себя подданным великой родины, великой Альсары. Но наша радость огорчена потерями. Погибли многие. Мы все оплакиваем потерю Азии Биары. Она для всех нас была близкой, тёплой, родной. Я знал её намного ближе, чем многие, и моей печали нет предела. Спи спокойно, моя дорогая Азия. Бедная, бедная девочка, так искренне жившая и верившая в победу революции. — Вся Альсара уже оплакивала Азию. Во многих городах были сооружены места, куда просто случайные люди приносили цветы и где все могли уединиться и поплакать за её преждевременный уход. Словно это произошло только сейчас. Для всех слишком больно и слишком близко было это воспоминание. Многие потеряли близких. Но все оплакивали Азию, она была родной для всех. И теперь ради её светлой памяти Яков предложил переименовать один небольшой городок в Азию. Революции ещё будут нужны герои, живые или мёртвые они продолжат битву за будущее Альсары. — Но, несмотря на это трагическое событие, мы всё же победили, мы стали единым народом, мы поднялись и сказали свой решительный ответ Александру Астрайдеру и всей его шайке в Бэйдонте и Палас дэ Фродосе. Для них у нас есть новое слово, битва добра со злом произошла на Полюсе Света и это будет Сталинградом для Астрайдеров. Никто более не сможет склонить великий и гордый народ Альсары. И ни перед кем больше не преклонится южный альсарянин, кроме как перед законный императором Дорианом и верным идеям революции последователям. Но революция ещё не закончена. Революция должна победить. Revolution must win!

Преступление Маршала

Тьма надвигалась на мир Альсары. Ближе к закату небо стало почти зеленым. Предсумеречная тишина подступала со всех сторон. Ночь шла тихой мирной походкой, затмевая все на своем пути и превращая свет во мрак. Ранее яркие тона превратились в серые мрачные оттенки.

У Маршала возникло чувство чего-то эпохального, того, что еще должно непременно произойти, чувство чего-то, что обязательно повернет время вспять. Он и не заметил, как, запутавшись в своих мыслях на пару секунд, он остановился. Но очнувшись, ему показалось, что стихия только и ждет того момента, когда он остановится, сомкнет глаза, чтобы хрустальным вихрем стереть его жизнь с лица истории, а с ним — и всех остальных.

Взглянув на закат, глазами с полностью красными от крови белками, он увидел угрожающе алый диск солнца, подходящего к бесконечно далекой линии горизонта. Нет, это уже не родное солнце, которое его радовало его с детства и не горящий очаг на небе — это ужасная звезда Альдрованда. Это именно она.

При прикосновении солнечного диска к горизонту, оттуда, как демоны из ада, вырвались дьявольские лучи, проникающие в самый центр, в самые потайные участки его сознания, опустошающие душу и выпускающие на волю беспредельное чувство страха. От такого зрелища в образном подсознании всплывали самые безобразные картины, какие только хранила память. Он закрыл глаза. Влезший в душу через них страх, словно ветром сдуло.