Андрей Карелин - Альсара

Короткое, но достаточно ёмкое послание было передано, а Азия вспотела больше, чем во время штурма. Но радость и улыбка не сходила с её сверкающих глаз. Как ненавидел её Шейдэн за это. Его жизнь рушится, все планы летят в тартарары, а она смеет радоваться.

— Вы всё равно нас не остановите. Никаких переговоров не будет. Вы поставили ультиматум и будете уничтожены. — Выпалил Зэн.

— Но ведь Вам придётся сообщить о наших планах своему командованию. — Азия невинно взмахнула ресничками. — Я надеюсь, что они оценят нашу благосклонность. Вы получите гравитон с необходимым запасом топлива и отправитесь в Бэйдонт. Сообщить, что случилось. И предупредить, — взгляд Азии сделался опасным, — что мы идём за ними и не успокоимся, пока последний комбинат не прекратит своего существования и пока Астрайдеры и их приспешники не прекратят уничтожать Альсару.

Всё это время Азия находилась в прямом эфире и все видели, как потерпевший поражение Шейдэн смирился со своей ролью. Как опустились его глаза, и в них застыла слепая ярость. И как светилась Азия в предчувствии скорой победы.

Шейдэн мог не возвращаться с плохими новостями. Ему лучше было погибнуть здесь. Но так усиливался эффект начала революции и демонстрировались человеческие качества её идеологов.

Шейдэн вместе с пленными офицерами комбината были обезоружены. Ему, как командиру, дали гравитон и отпустили. Это был жест доброй воли. Остальные три пленника теперь должны были снабжать информацией о работе комбината революционеров. В обмен на свою жизнь и свободу.

"Возможно, и Шейдэна не стоило отпускать, но так будет правильно. Это как нельзя лучше демонстрирует гуманность революции", — думала Азия, которая просто не понимала, что делать с пленными. Ведь они собираются делать революцию быстро, а не вести продолжительную войну.

Образ Азии, запечатлённый на видеокамере комбината, был разослан во все известные уголки Вселенной, и стал самым популярным образом этого года. Все только и обсуждали её глаза, плечи и грудь. Какими бы их не находили, но саму Азию многие заочно любили или ненавидели. Она заставила сердца всех революционеров биться чаще.

В течение нескольких дней все участники штурма комбината наслаждались самым ярким фейерверком и празднованием, какие когда-либо видели. Все радовались, пели, танцевали. Выпивка и запрещённые медпрепараты заполнили собой всё пространство. Омикрон Гарнизон и Рейдеры Якова так сплотились между собой, как никто и никогда. Они менялись оружием и бронёй. И всё праздновали и праздновали. Любая связь с комбинатом сопровождалась шумом несмолкающего фейерверка возле обесточенного комбината.

Яков объявил о присвоении первых наград героям Альсары. Теперь революция была в действии. То, о чём так долго говорил Яков, начинало давать плоды.

В ставке Якова принялись обсуждать все последующие ходы. Яков продумывал всё до мелочей. Конечно, он ведь не Азия, которая сейчас радовалась совершенному. Он понимает, что за всем этим стоит огромная работа. Что всё это труд десятилетий в изгнаниях. Сейчас его волновала только перспектива. Он сосредоточился на формировании системы внутренней безопасности. Как не удивительно, но Якова окружали люди из Ксива и Матры. В частности, Эн Рон, бывший преподаватель Азии, сейчас сопровождал Якова.

— Нас могут искать, и стремится уничтожить, — сказал Яков Рону.

— Где бы вы не находились, такая возможность сохраняется. Но потеря публичности грозит большими неприятностями, — констатировал Рон.

— Что ты думаешь об Азии? Она моя самая близкая соратница и помощница.

— Она самая лучшая моя ученица. Я уже говорил. — Ответил Рон не без отеческой гордости.

— И это всё? — Удивился вождь революции.

— Она мне как дочь. Вы ведь в курсе, что все её родные погибли в Эвэдэ. — Рон говорил и так всем понятными истинами.

— Да, она и мне очень близка. Просто хотел узнать хоть что-то из её жизни не из её собственных уст. — Яков повернулся лицом к Рону. — А как вы относитесь к её продолжительной близости с этим конкистадором?

Рон изменился в лице:

— Для меня её желания выше всего. Если это ей нравится, пусть сама выбирает. Кроме того, конкистадоры в своей массе привлекательнее рейдеров. Девушки охотнее с ними встречаются, по моему наблюдению.

— В былые времена я бы стал с вами спорить. Но сейчас и сам знаю. Не думаешь ли ты, что наша девочка так рекламирует отношения с конкистадорами. — Якова действительно волновал облик революционерки.