Array Полдень XXI век - Журнал Полдень XXI век 2005 №1

— А кто принес? — спросил я после некоторого раздумья.

— Почтальон, по-моему…

— Ясно, не сантехник. Как он выглядел?

— А что случилось?

— Я бы и сам хотел знать…

— Не подумай, что вмешиваюсь, но текст мне показался странным.

— Это шутка, Аля. — Я улыбнулся. — Кому-то не хватает в жизни острых ощущений. Может, Мишке. Или Марату, например. В общем, извини, но мне на работу пора.

— Не торопись, я тебя подвезу.

— Ну что вы, мы уж как-нибудь так…

У лифта топтались соседи. Маша Золотых — бывшая стенографистка, а ныне пенсионер — и второй муж ее сестры Валера. Лицо Маши, похожее на печеную картофелину, украшали солнцезащитные очки, модные еще во времена сражения под Аустерлицем. Видимо, после вчерашнего торжества прибавился еще один синяк, и Валера принимал в этом самое активное участие. Маша что-то истерично ему выговаривала и пыталась толкать его кулачком в грудь, но из-за резкой разницы в росте кулачок доставал только до живота и не мог нанести ощутимого урона Валере. Увидев меня, Валера мгновенно расцвел.

— Доброе утро, Юрий Иваныч. Мы тут с Марь Михалной поспорили немного…

Я промолчал, пожав плечами. Мол, ничего, всё в жизни бывает.

— Наши пацаны вчера челябинский «Ротор» сделали. Два — ноль. Как бывший футболист Валера до сих пор считал себя близким к спорту человеком. Работал он дворником на стадионе «Динамо», и, несмотря на активное употребление спиртных напитков, каждое утро делал во дворе физзарядку. Даже если утро начиналось для него в два часа дня. Ну а футбол он мог обсуждать часами, поэтому я постарался быстрее сменить тему.

— Вы лифт вызвали?

— Непременно, — с готовностью откликнулся Валера и повернулся к Маше. — Да заткнись ты, хомячиха! Видишь, с человеком разговариваю. Единственные люди во всем доме — Юрий Иваныч и Алиса Витальна. А ты, курица, опять меня перед ними позоришь!

— Сам заткнись, боров! — взвизгнула Маша и в припадке ярости сделала попытку укусить его за ухо.

— Как насчет лифта? — я потерял уже две минуты и не хотел застрять навсегда.

— Да не работает он, — махнул рукой Валера. — Видать, электричество экономят.

— Понятно, — улыбнулся я. — Действительно, теперь лифты без надобности. С утра в России невесомость…

Валера заинтересовался.

— Слышь, Марья, что умный человек говорит? Не кусайся, больно ведь. Невесомость… это, как у космонавтов, да?

Потрясенный неожиданной новостью, он рывком раздвинул двери лифта, несколько секунд задумчиво смотрел в темную глубину шахты и — со словами: «Я сейчас вернусь» — шагнул вниз.

На работу я, конечно, опоздал. Пришлось долго искать лифтеров. Дожидаться, пока извлекут оравшего благим матом Валеру, я не стал. «Космонавт» всего лишь сломал ногу, поэтому лифтеры-спасатели отделались лёгким испугом. Свободный полет Валеры вошел в историю нашего дома и имел определенные последствия. Но эти подробности я узнал позже, а тогда, в довершение всех неприятностей, порвал карман на брюках, когда запрыгивал на подножку уходящего троллейбуса…

Начальник, естественно, оказался на месте и демонстративно посмотрел на старенькие часы «Полет».

— Не сомневаюсь, что уважительная причина имеет место быть.

— Не поверите, — начал я.

— Ну почему же? Надо думать, вы сегодня спасли жизнь человека. Не дождавшись лифта, он прыгнул с шестого этажа.

— С седьмого, — поправил я. — И это правда.

— Правда, молодой человек, в том, что вы проспали. А ночью смотрели полуфинал. Тем не менее, извольте сочинить правдоподобную объяснительную. Она станет достойным пополнением моей коллекции.

— Вообще-то я ненавижу футбол…

Но шеф уже не слушал. Отмахнувшись, он потрусил в сторону директорского кабинета. Время пошло. До конца рабочего дня осталось семь часов сорок пять минут. Не так уж и много…

Коллеги занимались своими делами. Когда-то НИИ приборостроения был важной государственной шестеренкой. Имел штат около тысячи сотрудников и занимал серое пятиэтажное здание. Пытался разрабатывать нечто для нужд обороны. Наиболее жизнеспособные экземпляры производили тут же, по соседству, на заводе «Промавтоматика». Одни утверждали, что благодаря этому наше рабоче-крестьянское государство запускало свои ракеты дальше и точнее классовых врагов. Другие в этом сильно сомневались. Мол, копия зарубежного прибора никогда не станет лучше оригинала.

В те времена у нас было тесновато. Двадцать человек толкались задницами только в этом отделе. Все получали зарплату, аванс, премии, прогрессивки, материальное поощрение и бесплатные путевки в профилакторий. Даже у меня на круг выходило неплохо. Последний прорыв был лет десять назад, когда в отделе появились новенькие персоналки на 386-х процессорах. Их по бартеру поставила какая-то корейская фирма. Теперь в отделе осталось всего пять столов и на каждом стоит персональный инвалид. А институт развалился до фундамента. Зато много места…