Алексей Азаров - Искатель. 1973. Выпуск №3

Слова генерала Кутепова о таинственном антибольшевистском подполье, которые Мария Владиславовна с восторгом и верой слушала на «даче Фролова», не стоили ломаного гроша. Генерал выдавал желаемое за действительное. Теперь Захарченко-Шульц на собственной шее ощущала роковые заблуждения ее родственника.

Мария Владиславовна понимала, что стоит ей появиться возле жилья, как ее немедленно схватят. Схватят самые обычные мужики, которые, случается, поругивают власть и председателя сельсовета, обижаются насчет нехватки керосина, ситца и гвоздей; которые воюют со своими сыновьями-комсомольцами, желающими закрыть церкви. Они схватят Захарченко-Шульц без лишних разговоров и передадут в руки той власти, на которую они порой обижаются.

Сил оставалось мало. Обостренным инстинктом, каким-то шестым чувством, Захарченко-Шульц ощущала невидимое, но упорное преследование. Чекисты шли за ней и шли быстрее, чем она уходила к спасительной границе.

На полянке, заросшей рябинником, она упала плашмя, застыла без единого движения, чтобы отдышаться, успокоить стук сердца, унять резь под ложечкой, чтобы смахнуть рукавом пот с лица и на мгновение закрыть глаза.

Послышался приближающийся рокот автомобиля. Мария Владиславовна поднялась, раздвинула ветки молодого, в буйном цветении рябинника и сообразила, что отдыхать она устроилась почти возле шоссе.

Асфальтовая лента плавно заворачивала вправо, за поворотом, невидимый еще за ельником, ворчал приближающийся автомобиль.

Захарченко-Шульц проверила обойму в пистолете и передернула затвор, загоняя патрон в патронник. Отряхнула с юбки налипшие соринки и пригладила ладонями волосы. Вышла на шоссе и подняла руку.

Открытый «форд», в котором сидело двое военных, пискнул сигналом и остановился возле молодой женщины.

— Подвезти тебя, красавица? — спросил белозубый водитель и, не дожидаясь ответа, откинул дверцу. — Садись смелее. До Рудни подкинем в момент… А хочешь, так в Смоленск прокатим.

В Смоленск Захарченко-Шульц не собиралась. Ехать ей нужно было в противоположную сторону — на Витебск.

Она улыбнулась, подошла к распахнутой дверце «форда» и выхватила пистолет.

— Поворачивай!

— Ты что, сдурела, тетка! — закричал водитель. — С ума сошла… А ну убери оружие!

Кричал и понимал, что женщина с оцепеневшими глазами, так неожиданно встреченная на шоссе, пистолет не опустит.

Военный, сидевший позади, рванулся, чтобы выпрыгнуть, но из дула пистолета полыхнуло обжигающее пламя, и военный перевесился через борт автомобиля, достав до земли ватными руками.

Водитель круто вывернул руль, но пули настигли и его; «Форд» потерял управление и беспомощно ткнулся передком в ствол дерева. Мотор заглох. Из радиатора, сбитого ударом, текла вода.

Захарченко-Шульц грубо выругалась. Раненый водитель застонал. Вскинув пистолет, она не целясь выпустила в него несколько пуль и нырнула обратно в густой рябинник.

Теперь надо было как можно скорее уходить от шоссе, где, уткнувшись мотором в ствол сосны, стояла легковая машина и лежали двое залитых кровью людей.

Обращение, разосланное по сельсоветам, подняло на ноги тысячи людей. Вооружась кто чем мог, люди встали такими заслонами, что Захарченко-Шульц скоро ощутила невидимую, но прочно опоясавшую ее сеть. Пока в этой сети еще оставалось пространство и она металась из стороны в сторону, уже понимая, что выхода не найти, что сеть будет неотвратимо сжиматься вокруг.

Следы террористки обнаружились в районе станции Дретунь. Оперативная группа, которой активно помогали крестьяне ближних деревень, окружила Захарченко-Шульц на большом поле. Прорваться сквозь кольцо не удалось. Сдаться родственница генерала Кутепова не пожелала. Залегла на меже и отстреливалась, пока ответная пуля не ужалила насмерть.

В августе на территории Карельской республики были задержаны еще две группы боевиков. Болмасов и Сольский были захвачены на лесной дороге и не успели оказать сопротивление. Шарин и Соловьев, убившие лесника, были застигнуты на берегу Онежского озера километрах в шести от Петрозаводска. Они оказали вооруженное сопротивление и были убиты в перестрелке.

На суде, где рассматривалось дело о террористах, засланных в СССР, присутствовали представители финского посольства. Припертые к стенке неопровержимыми фактами, они уже больше не могли ничего отрицать.