Алексей Азаров: Искатель. 1973. Выпуск №3

Вооружены группы были солидно. Каждый боевик получил два пистолета — большой дальнобойный маузер или парабеллум и маленький семизарядный браунинг. В заплечных мешках несли гранаты, круглые плоские бомбы большой разрушительной силы, взрывчатку. Имели солидные суммы советских денег и на всякий случай — золотых десяток с портретами бывшего российского императора.

Планом предусматривалось, что ленинградская группа начнет действовать, когда в газетах появится сообщение о взрыве в общежитии ОГПУ. Чекисты кинутся на этот взрыв, внимание их отвлечется, и вот тогда Ларионов, Соловьев и Мономахов устроят грохот в Ленинграде.

День проходил за днем, а сообщения о взрыве на Малой Лубянке так и не появлялось.

— Может, провалились? — сказал Мономахов, когда очередной раз были просмотрены все газеты.

— Все может быть, — откликнулся Ларионов, который в тройке был за старшего. — Может, пока добраться до общежития не могут…

— А мы тут глаза мозолим, — вступил в разговор Соловьев. — Досидимся, что сцапают… Надо начинать… или уходить.

Ларионов потер шею, искусанную комарами, покосился на хмурых компаньонов, сидевших на облезлой скамейке привокзального сквера, и подумал, что тянуть дальше в самом деле нельзя. Если московская группа провалилась, Захарченко-Шульц чего доброго проболтается чекистам. Шустрая дамочка не внушала Ларионову доверия. Марии Владиславовне чекисты могут развязать язык и узнать про ленинградскую группу. Конечно, в миллионном городе троих найти не так просто, но чекисты умеют работать. В этом Ларионов убедился на собственном опыте, когда год назад делал «ходку» из Латвии за красный кордон. Только чудо — притормозивший в ложбинке товарный поезд — помогло ему унести ноги…

— Будем начинать, — сказал Ларионов. — Будем действовать самостоятельно.

Настроение у боевиков было невеселое. Те радужные картинки, которые расписал генерал Кутепов перед отходом групп на задание, были далеки от правды. Никакие силы в большевистском подполье не зрели, и у комиссаров не горела под ногами земля. Расхаживали они по ней прочно, деловито и без малейшей опаски. Активно занимались хозяйственными делами. Фабрики и заводы работали, биржи труда закрывались. В газетах можно было прочитать объявления о том, что требуются инженеры, техники, опытные металлисты, путейцы и особенно — строители. Многочисленные, непривычные боевикам названия трестов, контор, синдикатов и кооперативов попадались почти на каждой ленинградской улице. Раздолья товаров в магазинах не было, но не было голода и других ужасов, о которых так красноречиво рассказывал Кутепов на «даче Фролова».

Подпольных ячеек и групп боевики тоже не нашли. На одной из двух полученных ими явок вместо Семена Семеновича, которого полагалось спросить о продаваемом примусе, дверь открыла молодая, коротко стриженная женщина в красной делегатской косынке. Вопрос о примусе сразу застрял у Мономахова в горле, и он пробормотал что-то неразборчивое насчет ошибки в адресе. Замешательство насторожило делегатку. Ларионов и Соловьев, поджидавшие Мономахова на перекрестке, видели, как женщина в косынке вышла из подъезда за Мономаховым и внимательно посмотрела вслед уходящему боевику. На вторую явку не решились идти. Укрылись в тот же день в буреломном углу Левашовского леса, решив, что ночевать с комарами все-таки безопаснее, чем искать приют у собратьев по подпольной работе. Предусмотрительно запаслись коньяком и в сырые болотные ночи спасались им от озноба и страха.

Шатаясь по Ленинграду, боевики быстро сообразили, что не только в Смольный, но и в районные советские и партийные учреждения с бомбами и гранатами им не пройти. Старательные молодые милиционеры в аккуратной форме ретиво несли службу. Требовали пропуска, документы, удостоверяющие личность. Вежливо козыряли и объясняли, что посторонним проходить не разрешается.

Наконец боевики нашли подходящий объект.

— Читайте, — сказал Мономахов, протягивая газету. — Нам это подойдет…

В газете сообщалось, что седьмого июня в Деловом и Дискуссионном клубе (Мойка, 29) состоится очередное заседание философской секции под председательством Позерна. Доклад на тему «Американский неореализм» будет прочитан Ширвиндом.

Немедленно отправились на Мойку. В Деловом и Дискуссионном клубе была суета, и все двери были нараспашку. Трое мужчин не спеша побродили по клубу, заглянули чуть ли не в каждую комнату, осмотрели входы и выходы.