Дмитрий Хабибуллин - Тот День

Кадры в голове Соколова сменялись, и следующие картинки были уже не так живописны. Войны, железный привкус крови, дети оставшиеся без отцов, отцы без детей, были и такие времена. Город ходил из одних рук в другие. Княжество литовское, Московское государство, после — Российская империя, и, наконец, Советский Союз. Эта крепость всегда была на границе могущественных государств, и многие хотели стать ее хозяевами. Однако, несмотря на свое историческое значение, не смотря на миллионы отданных за эти земли жизней, не смотря на величие событий произошедших здесь, не смотря ни на что — Смоленск был мертв.

— Это опасная тропа. Все диктаторы хотели изменить мир. Не ставь таких целей, нам нужно просто выжить, — прервал размышления офицера, Шторн.

Мимо промелькнула вывеска с изображением вписанной в пятиконечную звезду пушки — они были в городе.

— Арнольд, посмотрите вокруг. Они тоже хотели выжить. И что же?

— Нет, они жили. Просто что-то пошло не так. Но если будем последовательны, то мы узнаем причины.

— И не допустим повторения трагедии, не так ли? — тут же задал вопрос Соколов.

— Ну, да…

— Значит вы со мной согласны, что гнильцу старого мира нужно выскоблить острым ножом?

— Не дави на меня, — грубо оборвал полковника старый немец, и оставив вопрос Андрея без ответа, повернулся к окну.

Мимо проплывали дома. Фары рвали темноту, но видно было немного. Машина выехала на улицу Крупской, и не спеша покатилась прямо, в сторону медицинской академии.

— Ладно, полковник, будет нам. Просто, я жил еще в те времена, когда люди вскидывали руки, и таяли под гладкими речами неказистого человечка со смешными усиками. И если в прах рассыпалась не одна Смоленщина. Если пали и другие земли нашей страны. Да что там страны — мира! То харизматичные лидеры с опасными идеями — самое страшное, что еще может произойти.

— Какого невысокого вы обо мне мнения, — улыбнулся Соколов, и почувствовал легкий укол лести. — Не беспокойтесь, усики я не отращу, — продолжил веселую нотку офицер, и атмосфера слегка разрядилась.

Машина остановилась перед главным корпусом медицинской академии, и тут же Андрей почувствовал неладное.

— Вы заметили? — спросил он Шторна.

— Да, уже метров двести, как машину не подбрасывает на трупах. Не хорошо это все, — проворчал Арнольд.

— Да ну? — не сдержался полковник. — Ладно, Фриц Герлих наших дней, давайте проверим заведеньице.

Главный учебный корпус был большим пятиэтажным зданием, выполненным в стиле советского классицизма. Арки, колонны с капителями, перпендикулярные им антаблементы, все это было типично для претенциозной архитектуры времен советов. Каждая деталь, каждый барельеф был пропитан величием. И, казалось бы, не может кануть в лету такой исполин. Но смерть не обошла стороной и этого гиганта.

История академии была богата. За восемьдесят два года фактического существования, она разродилась тридцатью тысячами врачей самых разных профилей. В стенах учреждения учились будущие профессора, а лекции читали люди с мировыми именами. Мощнейшие лаборатории, передовое оборудование — здесь было все, что могло бы пролить свет на причины катастрофы. Однако ни полковник, ни старый инженер, не были сведущи в медицинском деле. Им нужны были специалисты, но когда двери академии отворились, надежды маленького отряда начали таять.

Из машины люди взяли лишь самое необходимое: оружие и некоторые медикаменты. Было решено, что если будут найдены выжившие, то за остальными вещами они вернуться позже.

Вестибюль встретил вооруженный до зубов отряд тишиной. В руках Соколова лежал автомат, через плечо было перекинуто ружье. Арнольд и вовсе выглядел, как персонаж голливудских боевиков. Правая рука старика держала на весу винтовку. В левую Шторн вложил пистолет, который Андрей изъял у покойного лейтенанта, прежнего владельца «Нивы». На шлемах РЗК вспыхнули фонарики, и спина к спине, люди вторглись в царство тьмы.

Просторный холл завершился мраморной лестницей, уходящей наверх и зияющими мраком проходами в правое и левое крыло первого этажа. Произвольно выбрав направление, люди медленно, прислушиваясь к каждому шороху, пошли в правую часть здания.

Двери многочисленных лабораторий и лекционных залов распахивались, но, ни живых, ни мертвых — в них не было никого.

— Ерунда какая-то. Кто-то избавился от тел, но вот только зачем? В моей ситуации было все очевидно. Представить не могу, как человек с вашей головой мог так легко купиться на столь явную ловушку, устроенную мной в храме, — съехидничал Арнольд. — Но зачем здесь очищать такую большую площадь?