А Хаврюченко - В шумер на полчаса

А. Хаврюченко

В ШУМЕР НА ПОЛЧАСА

Ветер перегонял пыль по жарким, раскаленным от небывалой июльской жары, улицам Киева. Пешеходы старались ходить побыстрее, избегая небольших песочных торнадо. Один из них, пытаясь спастись от волны пыли, изо всех сил рванул на себя двери. Те со скрипом открылись, пропуская человека, и, повинуясь неумолимому закону упругости, закрылись, неаккуратно закинув его внутрь.

- Пружины на дверях - это мой рок, - вздохнул пешеход, обращаясь к всепонимающей пустоте. Та ответила лишь скрипом окна где-то наверху.

Пешеход еще раз вздохнул и устало поплелся по лестнице наверх. Мрачно прошагав по темному коридору, открывавшему вход в ряд кабинетов, он остановился у двери с номером "13" и налег на нее своим хилым плечем. Та жалобно прокричала и открылась. Однако стоило ему отпустить ручку, как она с грохотом захлопнулась, сотрясая основы здания. Человек пробурчал еще что-то насчет дверей и сел на табурет, придвинутый к лабораторному столу. Прошло несколько минут, и он перешел от углубленного изучения пейзажа за окном к нетерпеливому рассмотрению своих старомодных часов.

Дверь распахнулась под ударом могучей ладони, а ненавистные палачи-пружины, скрипнув, соскочили с крючков. За открытой таким необычным способом дверью стоял здоровенный верзила, ростом под два метра, и сконфужено переводил взгляд со своей ладони на дверь и наоборот. Бывший пешеход удовлетворенно посмотрел на расправу над пружиной и спросил:

- Вы Александр Петрович Гамузенко?

- Да, - самодовольно ответил верзила, - Вы извините, что я дверь сломал. Она у вас такая слабая, что... Вы ведь профессор Петр Николаевич Жито?

- Да-да, это я. Вы не беспокойтесь, я давно хотел ее поменять, а вы так просто и эффективно... Заходите, не стесняйтесь.

- Это хорошо, - густым баритоном сказал Александр Петрович и зашел. Ему пришлось пригнуться, чтобы не задеть притолок головой.

На вид ему было лет сорок, но жизненная энергия пылала в нем, излучая во все стороны аромат веселья и благополучия. Одет он был в зеленую, выцвевшую, по-видимому, несвежую тениску и лысые на коленях джинсы. Его гладко выбритое лицо, кажется, никогда не покидала улыбка. Копна коричневых волос, мускулы на руках, способные крошить железо, толстые, длинные пальцы и веселые искорки в глазах, готовые зажечь пламя смеха, - вот его портрет.

- Присаживайтесь, - предложил ему Петр Николаевич и пододвинул табурет. Тот жалобно скрипнул, когда Гамузенко присел на него, властно раскинув руки по столу.

Жито близоруко поморгал и начал:

- Я пригласил вас в свою лабораторию, поскольку вы являетесь значительной личностью в мире археологии и кандидатом в доктора наук.

- Это не все основания, ведь вы физик, а не археолог, - заметил Гамузенко, усмехнувшись от тонкой лести.

- Да, я понимаю, - кивнул головой с редкими остатками волос физик, - Но вы также известны своими связями в финансовом мире науки, а о ваших методах выбивания денег из благотворительных фондов ходят легенды.

- Это верно, - археолог задумчиво уставился в отсыревший потолок, придавшись на миг приятным воспоминаниям.

- И еще мне известно, что у вас сейчас некоторый застой, и вы не принимаете участие ни в одном проекте.

- Ну, это смотря как посмотреть... - ринулся защищать свою профессиональную репутацию Гамузенко.

- Нет. Вы меня неправильно поняли, - Жито успокоительно помахал своими вялыми, слабыми руками, - Я хочу предложить вам увлекательную работу.

- Вы? -археолог вложил в это слово все свое презрение к кабинетному слабаку, принадлежащему к лагерю науки, которая, как он считал, всего лишь пожирала деньги.

Профессор игнорировал это восклицание и продолжал:

- Вы, как я знаю, являетесь великим романтиком древности, вас всегда можно найти возле самых древних вещей. Вас ведь всегда чаровали древние развалины и прочие реликты? - он дождался согласительного кивка, - Так вот, я вам предлагаю увидеть это все в натуре, и не только увидеть, а и пощупать, - он победоносно посмотрел на археолога.

- Это как? - оторопело спросил тот.

- Ну, - смутился профессор, - Я, в некотором роде, изобрел машину времени.

- Не может быть, - веселость вернулась к верзиле.

- Может, молодой человек, - наставительно произнес физик, - Я не буду вдаваться в подробности, но, уверяю вас, это возможно. Представте себе перспективы.

Взгляд археолога рассеянно уставился в бесконечную даль. Через несколько минут, в которые профессор его благоразумно не беспокоил, он поспешил возвратиться с археологических небес (вернее глубин) на грешную землю и спросил: