Тим Хэй - Оставленные

- Возможно, па самом деле они были грешниками и поэтому упустили свой шанс.

- Так ты думаешь, что и мы тоже? - спросила Хлоя, возвращаясь на свое место.

- Боюсь, что так. Ты помнишь, как твоя мать говорила тебе о своей вере в то, что Иисус вернется и возьмет Своих людей прямо на небеса еще до их смерти?

- Помню, но она всегда отличалась от нас своей набожностью. Мне казалось, что ее немножко заносит.

- Ну и словечки у тебя!

- А что такого?

- Ее взяли на небо, Рейми тоже.

- Но ты на самом деле в это не веришь?

- Верю!

- Но ведь это такая же нелепость, как идея о вторжении марсиан.

Рейфорд решил перейти к обороне.

- Ну ладно, а что думаешь ты? Хлоя принялась убирать стол и повернулась к нему спиной.

- Я честно признаюсь, что не знаю.

- Ты считаешь меня неискренним? Хлоя повернулась к нему лицом. На нем было написано выражение сочувствия.

- Разве ты не понимаешь, папа? Ты склоняешься к наименее болезненной версии. Если бы нам нужно было голосовать, то я отдала бы свой голос за то, чтобы мама и брат были на небесах с Богом, сидели бы на облаке и играли на арфах.

- Ты хочешь сказать, что я тешу себя самообманом?

- Папочка, я совсем не порицаю тебя. Но согласись, что все это притянуто за уши.

Теперь Рейфорд по-настоящему рассердился.

- Как это притянуто за уши, если исчезают люди, а одежда остаетсз? Кто еще способен на такое? Раньше мы все валили на русских, говорили, что они изобрели какие-то новейшие технологии, лучи смерти, которые поражают только живую плоть. Но теперь больше не существует советской угрозы, и у русских тоже исчезают люди. И как это делается, как происходит отбор, кого взять, а кого оставить?

- Ты говоришь, что самое разумное объяснение - это, что Бог взял Своих и оставил остальных?

- Именно это я хочу сказать.

- Папа, я не хочу этого слышать.

- Хлоя, посмотри, наша семья - типичный пример того, что случилось. Если я прав, то вполне логично, что двое исчезли, а двое остались.

- Ты считаешь меня большой грешницей?

- Послушай, Хлоя. Кем бы ни была ты, но я - грешник. Тебя я не сужу. Если я прав, мы что-то упустили. Я всегда считал себя христианином, главным образом потому, что был так воспитан и не был иудаистом.

- И теперь ты заявляешь, что ты - не христианин?

- Я думаю, что христиане оставили нас.

- Выходит, и я тоже - не христианка?

- Ты - моя дочь и единственный оставшийся со мной член моей семьи. Я люблю тебя больше, чем кого-либо еще на земле. Но если ушли христиане, то я считаю, что никто из оставшихся - не христианин.

- Ты хочешь сказать, что это были своего рода суперхристиане?

- Да, просто подлинные христиане.

- Папочка, но в этом случае, что представляет собой Бог? Больной диктатор-садист?

- Осторожно, дорогая! Ты считаешь, что я не прав. А если я прав?

- Тогда Бог - злопамятный, мерзкий, подлый. Кто захочет отправиться на небеса к такому Богу? - Если там твоя мама и Рейми, то я хочу туда, к ним.

- Папочка, я тоже хочу быть вместе с ними! Но скажи мне, как это связать с любящим, всепрощающим Богом? Когда я ходила в церковь, я устала от бесконечных проповедей о том, какой любящий у нас Бог. Он ни разу не отозвался на мои молитвы, я ни разу не почувствовала, что Он помнит обо мне, заботится обо мне. Теперь ты говоришь, что у меня все было в порядке. А Он так не считает. Я не получила Его аттестата и была оставлена здесь. Лучше тебе думать, что ты не прав.

- Но если я не прав, то кто же прав, Хлоя? Где они? Где все?

- Ты ухватился за идею о небесах, потому что так тебе легче. Но мне от этой идеи только хуже. Я ее не принимаю, не хочу даже говорить о ней.

Рейфорд прекратил этот разговор и включил телевизор. Возобновились некоторые обычные программы, но он поискал сводку новостей. Его поразило, что он услышал странное имя нового румынского президента - Карпатиу, о котором он недавно читал. Он должен был прибыть в субботу в Нью-Йорк в аэропорт "Ла-Гардиа" и дать пресс-конференцию в понедельник, до выступления в ООН.

Итак, аэропорт "Ла-Гардиа" открыт. Предполагалось, что Рейфорд полетит туда в понедельник вечером, рейсом, на который уже были распроданы все билеты. Он позвонил в "Панкон".

- Хорошо, что вы позвонили, - сказал диспетчер, - я уже собирался сам это сделать. У вас не просрочена аттестация на семьсот пятьдесят седьмые?

- Я летал на них, но мне больше нравятся семьсот сорок седьмые, так что в этом году я не проходил аттестацию на пятьдесят седьмые.

- Тогда это все наши рейсы на конец недели. Придется взять кого-то другого. А вам нужно поскорее пройти аттестацию, чтобы у нас были возможности для маневра.