Сергей Высоцкий - Искатель. 1975. Выпуск №5

Василий Васильевич, слушая неторопливую беседу этого немолодого сумрачного подполковника со старухой, сначала недоумевал: «Чегой-то он тянет? Разве что путного от старухи услышишь? Расспросил бы о Санпане, и будя. И глядит он вроде букой, а старуха-то старается! Разговорилась…» Но, когда Надежда Григорьевна стала подробно про своего брата рассказывать, участковый скис. «Ну чего старая тянет, ну чего плетет! Ружье с подзорной трубой!» Он заерзал, всем видом своим выказывая нетерпение и то и дело поглядывая на часы. Но ни старуха, ни подполковник не обратили на это внимания.

— А Ильич-от после него, после Степки, основался, — продолжала старуха. — Говорят все — одинокий, а мне одна баба сказывала — сын у него был. Только в ссоре с отцом. Сызмальства. С войны.

— И что ж, сын к леснику не ездит? — поинтересовался Игорь Васильевич.

— Не ездит, батюшка. Да ведь и он про сына молчит. «Одинокий, — говорит, — я». А баба-то, ну та, что про сына мне рассказывала, сама зайцовская. С-под Сиверской. Знает его. Чегой-то там у них вышло, а чего — не помню.

— А где живет эта женщина?

— Зайцовская, говорю, она. Полиной зовут, а фамилии я не знаю.

— Тетя Надя, а к егерю, да к леснику гости-то ездят? — хмуро спросил участковый.

— Ходят люди, — сказала Надежда Григорьевна. — А гости или по делу, не скажу, откуда мне старухе знать. Вот что родственников у них нет, об этом я сказывала. У лесника-то гатчинский один часто бывает. Лесхозовское начальство. Тот ездит. Дружки, что ли. Форсистый такой.

— Молодой или старый? — спросил Корнилов.

— Помоложе, чем сам Ильич.

Игорь Васильевич посмотрел вопросительно на участкового.

— Леснику за шестьдесят, товарищ подполковник, — ответил тот.

— А вы, Надежда Григорьевна, видели этого дружка? Как он одевается?

— Что-то я и не скажу. Помню, плотный, форсистый, а как одет? Нет, не припомню. На голове вот малахай…

— Чего? — переспросил Корнилов.

— Шапка мохнатая. Рыжая-рыжая… Да что мы все гутарим да гутарим, — спохватилась она. — Давайте почаевничаем. Я счас, быстро. — Старуха встала, пошла к печке. Корнилов тоже поднялся.

— Нет, спасибо, хозяюшка. В другой раз чайку попьем. Вы нас не ругайте, что от дела оторвали.

— Да какие у меня дела? — искренне изумилась старуха. — Поболтать — вот самое первое у меня дело.

— Надежда Григорьевна, — спросил Игорь Васильевич, надевая пальто. — А ружье-то вашего братца, с подзорной трубой, оно кому досталось?

— Ружье-то? — задумалась старуха. — Да никому не досталось. Никому. Степка-то, видать, или потерял его, или продал. После смерти не нашли ружья. Сын-то мой, Славик, переискался. Думал от дядьки в наследство останется.

— А не могло это ружье к Полевому попасть? — Старуха непонимающе улыбнулась, пожала плечами. — Ну, к этому, к зюзюкале, к Клавдиному дружку…

— Ах, к этому-то! — закивала Надежда Григорьевна. — Да ведь он у нас пришлый. А братец мой давно уж помер, — она задумалась. — Рази что через Главдю… Неужели Степка ее отцу ружьишко-то подарил? Они ведь тоже братья, только двоюродные.

— А что, отец Клавы жив? — спросил Игорь Васильевич.

— Помер. Года три как помер, — старуха перекрестилась. — Был бы жив — рази допустил к себе в дом эту чучелу?

Уже в дверях Игорь Васильевич спросил старуху:

— Надежда Григорьевна, вы не вспомнили, как лесникова дружка-то звать? Того, что из Гатчины ездит.

— Так ты, миленький, и не спрашивал меня, как зовут-от. Все про одежу говорил. Мокригиным его зовут. В лесхозе он какая-то шишка.

Игорь Васильевич вышел вслед за участковым на улицу и зажмурился от яркого света.

— Закурим, что ли? — сказал он Василию Васильевичу. — Так курить захотелось — спасу нет. — Он достал сигареты. — Ну что, к кому теперь в гости пойдем? — И, улыбнувшись, подмигнул. Участковый тоже улыбнулся. Улыбка у него была добрая, чуть застенчивая.

— Так пойдем к старику Байбикову, товарищ подполковник. Он поболе знает, чем старуха…

Они тихонько пошли по дороге, махнув Огневу, начавшему заводить мотор, чтобы ждал. Накатанная санями дорога слегка поскрипывала под ногами. Воробьи трепали клочки сена — видать, недавно перевозили с поля стога. Игорь Васильевич шел и думал про винтовку, о которой рассказала Надежда Григорьевна, и о лесниковом друге, франтоватом, в рыжей мохнатой шапке. Убитый лыжник был тоже в большой рыжей шапке…

— Товарищ подполковник, сюда, — дотронулся участковый до руки Корнилова. — Пришли.