Василий Щепетнев - Первое дело Иеро

— О, разумеется. Прошу прощения, если позволил себе излишнюю настойчивость. Очень не хочется терять людей, — достопочтенный Хармсдоннер вновь был само радушие.

— В любом случае, раньше, чем завтра, огласить новые правила мы не сможем, — рассудительно сказал Брасье.

— К утренней службе, полагаю, мне будет что сказать, — пообещал Иеро.

Обещание, похоже, удовлетворило старшину и киллмена. Они уже собрались уходить, как послышались торопливые шаги.

В дом вбежал лысый Джон.

— Прошу прощения у членов совета, но в районе четырнадцатого шурфа замечены рэт-лемуты!

На лице киллмена и старшины Иеро не заметил ни тени растерянности.

— Сколько их было?

— Не более десятка, капитан Брасье. Рудокопы отбились от них, уничтожив одного, и ранив, по меньшей мере, еще одного. Но и у нас есть потери, — Джон на секунду замолчал.

— Кто? — не стал ждать и секунды капитан Брасье.

— Советник Им-Зик.

— Советник?!

— Он вместе с двумя рудокопами пытались проследить жилу. Отошли на двести шагов от шурфа и тут на них напали рэт-лемуты. Пока еще четверо рудокопов подоспели, советник Им-Зик получил удар копьем — прямо в сердце.

— Тревогу! Сейчас же объявить тревогу!

— Да, капитан, — Джон выбежал.

— Видите, пер Иеро, — достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на священника так, будто подпиши он не глядя новые правила, и не было бы ни нападения рэт-лемутов, ни гибели советника Им-Зика.

— Да, пер Иеро, события заставляют действовать быстро, — поддержал старшину капитан Брасье.

— Действуйте, капитан, действуйте. Мне же следует торопиться медленно, — и, отметая возражения, добавил. — Так учит наша Церковь, советники.

Послышался звон колокола. Сигнал. Три частых удара — пауза, три частых удара — пауза.

Поселение переходило на осадное положение.

— Вот и с правилами нет никакой необходимости спешить, — добавил Иеро.

Действительно, это было так: какими бы строгими не планировались правила, строже осадного положения быть они не могли.

— Действительно, — озадаченно, словно только сейчас понял, протянул достопочтенный Хармсдоннер.

— Быть может, мы продолжим наш совет в Доме Совета? — предложил капитан Брасье.

— Боюсь, от меня вам будет мало толку, — покачал головой Иеро. — Но я приду сразу вслед за вами.

Старшина с капитаном поспешили в Дом Совета — именно туда будут стекаться донесения, а оттуда исходить приказы. Таков порядок, и менять его из-за того, что священнику неможется, никто не будет.

Неможется? Странно, но Иеро почувствовал себя совершенно здоровым, полным сил и энергии.

Он облачился в панцирь, оставшийся в доме после похода на сайрена, на пояс прицепил тесак (не забыть вернуть капитану, он, верно, очень ценный), приспособил заспинные ножны с мечом. Где арбалет? Ага, вот.

Стрел Лайджа не было. Разумеется, оставшиеся стрелы взял Брасье — хранить их здесь, в доме, было бы крайне неразумно — иногда они вспыхивали безо всякой видимой причины.

Иеро остановился. Сам же только что говорил — поспешай медленно. Он же не рядовой страж границы, бегущий туда, где должен находиться по боевому расчету. Он — священник. Один из трех оставшихся после гибели Им-Зика., советников. Люди ждут от него не только и не столько участия в сече, а — руководства.

Полноте, какое руководство? Он здесь провел совсем немного времени, и большую часть немногого пролежал в беспамятстве. Он плохо знаком с системой безопасности поселения — он совсем с нею не знаком. Он плохо знает поселенцев — нет, он совсем их не знает. Он… Да что бесплодно сокрушаться, он и не мог узнать больше за проведенное в сознании время. Смотри, узнавай, думай.

Взгляд Иеро упал на цисту.

Посмотрим, что за строгие правила сочинили достопочтенный Хармсдоннер и капитан Брасье.

Он раскрыл цисту, вытащил свиток.

Прочитал.

Прочитал повторно.

Эти правила не ограничивали права поселенцев. Они их попросту перечеркивали.

Советники становились полновластными диктаторами. Без их позволения люди не могли провести свободно ни склянки. Да его и не было, свободного времени. Работа, служба в страже, сон, прием пищи — вот и все, что дозволялось поселенцам.

Конечно, поселение пионеров — не место для бездельников. В нем работы и службы много больше, чем в Аббатстве или любом другом устоявшемся селении республики Метц. Но права поселенцев от этого не ущемлялись, напротив, каждый или почти каждый должен был постоянно принимать решения, брать на себя ответственность — это и привлекало людей предприимчивых, активных. По новым же правилам решения принимали только советники, всем же остальным оставалось лишь беспрекословное исполнение этих решений. Он был неправ — даже осадное положение казалось вольницей по сравнению с новыми правилами.