Вадим Дмитриев - Преждевременный контакт [CИ]

Агата восседала на высоком пьедестале, расположенном на краю бассейна, вода в котором застыла, полностью превратившись в настоящую чистую холодную глыбу. Солнечные блики сверкали на ее ледяной поверхности, отскакивая от нее и освещая все вокруг, игриво слепили присутствующим глаза. От их бесноватого дикого танца лед искрился и переливался всеми цветами радуги. То был настоящий праздник солнечных зайчиков, неугомонных и игривых, похожих на взрыв, на молнию, на фейерверк. Казалось, только они одни здесь и гости и хозяева. Будто только для них существует весь мир, готовый принять их и раствориться в них. Неуемная пляска обжигала глаза, но солнечный хоровод и не думал заканчиваться. Наоборот, он становился все быстрее и страшнее, все кружился и нарастал.

По правую руку от Агаты расположился полковник Феликс Аристовский. Он щурился от бликов, не замечая этого. Феликс был собран и решителен. Чуял яростную потребность находиться здесь именно сейчас. Это вселяло силы, наполняло смыслом. Одет он был соответственно для решающего боя - военная краповая форма со знаками отличия карательного рейдерского батальона бригады Северного фронта. Того самого, благодаря которому в марте двадцатого стала успешной решающая победная операция "Сломанная стрела". Несмотря на возраст, Феликс выглядел таким же сильным и решительным, как и той победной весной. Солнечные блики, отражаясь от ледяного зеркала, искрились на металлических частях знаков отличия, на армейских пуговицах с орлом и змеей, и уж очень им понравились орденские планки на правой груди. Их было немного, но кавалеров такого набора, какой имел полковник, пересчитать можно было по пальцам. Он не любил эти блестящие побрякушки. Никогда не стремился ни к орденам, ни к славе. Он хотел одного - быть рядом с ней, со своей хозяйкой, по правую ее руку. Это делало его жизнь осмысленной. Он стоял с высоко поднятой головой, на которой странным образом не было повязки, словно и не было того случая в заброшенном цеху. Ни следа не осталось на седине от тяжелого удара металлическим стулом в маленькой коморке за серой дверью. В глазах полковника читалась твердая готовность зубами вгрызся в горло любому, кто осмелится враждебно взглянуть на Агату. А скажи она "фас", ему для смертельного броска не потребовалось бы даже недоброжелательного взгляда. Он стоял, широко расставив ноги, с поднятой головой и скрещенными на груди руками, и за его спиной замерли в ожидании приказа его подчиненные - хромой Альфред и "чистильщик" Пьер.

Слева от Агаты в тени высокого постамента, прислонившись спиной к его большой массивной спинке, расположился блондин с аккуратной испанской бородкой Алекс Деев. Солнце сверкало и переливалось на алебастровой ткани его белоснежной рубашки и таких же белоснежных брюках и выглядело так, что Алекс был одним целым с ярко-белой гладью бассейна. Он стоял, положив на согнутый локоть большой черный "магнус", который выделяясь на всем белом, придавал блондину зловещую элегантность. Длинные светлые волосы, так же блестящие в солнечных лучах, как и его одежда, в этот раз не были собраны в косичку, а мягкими волнами ниспадали на плечи. Он отрешенно поглаживал эспаньолку и смотрел на окружающих сквозь очки надменно и презрительно, будто хранил от них некую тайну, известную лишь ему одному. Было заметно, что вся присутствующая компания ему весьма противна. И все же приходилось мириться с этим невыносимым соседством, потому что Алекс всегда знал: месть - то блюдо, которое нужно подавать холодным, а про себя добавлял: "и хорошо приготовленным".

А еще он помнил слова отца: "Человек без цели - не человек". У Алекса цель была. Люди, попадавшиеся ему на пути, сразу же делились на "нужных" и "ненужных" в достижении этой цели. Нужных он использовал, ненужных обходил стороной, вычеркивая из жизни. Других категорий для Алекса попросту не существовало. Здесь же, в овальной зале на сто восьмом этаже Черной Башни все люди были нужные, поэтому ему приходилось мириться с их присутствием рядом с собой. Терпеть их ради задуманного до поры до времени.

Недалеко от тайного агента, в самом углу у маленькой двери, теребя конец халата, напряженно застыл Яков Соломонович Лившиц. Мед-эксперт был бледен, держался из последних сил, похоже, вот-вот упадет в обморок. Он молил Создателя, чтобы все поскорей закончилось. И желательно хорошо. Хотя в хороший конец Яков Соломонович верил все меньше и меньше. Он так и не понял, как оказался здесь. Как он из своей уютной квартиры вместе с остальными переместился в Черную Башню - в место, вселявшее в него ужас лишь при одном упоминании. И вот волею судеб он здесь. Воистину, чего боишься больше всего на свете, то случается в первую очередь. Как же глупо было изворачиваться, юлить, предавать коллег, пытаться сохранить свою жизнь и все равно лишиться ее вот так бездарно. В том, что он именно сегодня лишится жизни здесь, в святая святых Управления Безопасности, он нисколько не сомневался. Но тогда зачем нужны были все вывертывания и потуги? Зачем он пошел на сделку с совестью? Ведь ясно - он всего лишь маленький человек, и игроки большого стола видят в нем только инструмент в этой страшной игре.