Вадим Дмитриев - Преждевременный контакт [CИ]

- Феликсу уже ничего не нужно.

- Да черт с ним, с Феликсом, оно нужно мне!

- Чтобы отомстить?

Алекс дернулся.

- Ну да... ты же все знаешь.

Он подошел к окну, и отражение его глаз в тусклом стекле засверкало ярко-синим заревом. Взялся за подоконник, вдавив пальцы в пластик так, что кожа на костяшках побелела.

Он вспомнил, как маленьким мальчиком далеким январским утром вот так же стоял у окна. Как совсем еще тонкими пальчиками держался за подоконник и тянулся на носочках, пытаясь заглянуть через окно во двор. Было такое же светлое утро, и солнечные блики плескались в молодом снегу. Во дворе слышны голоса, но тот мальчик не может разобрать, о чем говорят люди внизу. Он лишь слышит знакомый, родной голос.

Алекс сглотнул сгусток боли, застрявший в пересохшем горле. Стоя в солнечных весенних лучах, он всматривался в окно так напряженно и внимательно, будто изо всех сил пытался увидеть, разглядеть в нем что-то свое, хорошо знакомое лишь ему одному. Лицо его посерело, глаза потеряли цвет.

Он отчетливо вспомнил снег тем утром. С тех пор он ненавидит снег. И тот человек белой рубашке, чей голос такой родной, стоит у стены на этом белом, только-только выпавшем снегу. С тех пор он стал ненавидеть белый цвет. Но именно поэтому всегда носит белую рубашку как у того человека на снегу. Цвет снега - напоминание о нем. Чтобы никогда не забыть то утро.

Алекс неспешно отошел от окна и сел в кресло, в котором несколько минут назад сидела Роза. Он молчал, нервно перекидывая пистолет из руки в руку. Туда-сюда, туда- сюда.

Среди голосов, доносящихся со двора один женский. Вернее, совсем еще девичий. Молодой, живой, дерзкий - сплошная энергия. Он навсегда запомнил тот голос. Говорят, с годами голос не меняется. Но за много лет он привык к нему так, что первое впечатление о нем уже стерлось из памяти. Теперь ее голос стал спокойным, хорошо поставленным.

Он вспомнил любимую ее фразу: "Вы, Ал, так и не научились расслабляться". Теперь ее голос звучал бесстрастно и ровно. Он невесело улыбнулся, поджав книзу уголки губ.

А в тот день на заднем дворе он был бойким и звенящим. Она отчетливо зачитала постановление "рейдерской тройки", после которого слова становились бесполезны и в ход шли пули. В те годы расстрельные постановления зачитывались почти каждый день. Выводили за дом, на задний двор или просто на улицу и зачитывали постановление о казни без суда и следствия. В тот день маленький мальчик и узнал, что человек в белой рубахе был врагом прогресса. Ученый, уважаемый человек... его отец был врагом общества.

Алекс опустил голову, и плечи его дрогнули.

- Инструктор по идеологии, уже тогда Агата Грейс умела красиво зачитывать расстрельные приказы.

Затем посмотрел на Марка злыми волчьими глазами.

- Она и сейчас все делает красиво.

- Роза, девочка моя, поверьте, он меня силой заставил это сделать, - оправдывался Яков Соломонович, когда они остались одни. Затем с опаской посмотрел на закрытую дверь. - Он страшный человек. Он шантажирует меня. Как же я не хотел, чтобы все случилось именно так. Я надеялся, что вы с Марком не придете сегодня. Что не будете...

- Кто он? - сухо перебила Роза.

- Что вы спросили?

- Имя этого человека?

- Конечно, как же. Его зовут Александр Деев, и он тайный агент Управления Безопасности СОТ. Так сказать, внештатный. Он все знает о вас. Он обо всех все знает. Представляете?

- Нельзя знать все обо всех.

Глазки Якова Соломоновича испугано забегали.

- Да конечно, нельзя. Но он-то знает...

- Что вы ему о нас рассказали?

- Ровным счетом ничего. Совершенно ничего нового. Он все знает и так. Я должен был лишь позвонить и сказать, когда вы снова придете ко мне. Это все, поверьте...

Он запнулся, немного помолчал и, преодолевая нерешительность, добавил:

- И про Марка.

- Что про Марка?

- То что... - Якову Соломоновичу стало трудно дышать, - то, что... Марк жив.

- Понятно, - выдохнула девушка.

Она еще утром чувствовала - им не стоило идти суда. Роза хорошо помнила аксиому из уроков по теории конспирологии - никогда не появляйся в одном и том же месте трижды. Помнила, но не воспользовалась. И вот результат.

- Что творится. Мир сошел с ума, - приговаривал Лившиц, качаясь взад-вперед на деревянных ногах. - Боже-боже, кто теперь поможет этому миру?

Все началось с появления в его кабинете того странного бродяги. Странного, если не сказать больше. Была бы возможность вернуться назад, в день медосмотра, Якову Соломоновичу удалось бы изменить ход событий. Но есть ли возможность вернуться? Он поднял голову и мысленно посмотрел сквозь потолок куда-то далеко вверх, будто увидел кого-то.