Антон Мякшев - Тринадцатое Поле

Черная громада Скалы приближалась. Оракул пришпоривал и пришпоривал измученного скакуна. Он перевалил через стонущие барханы, и ему открылось Подножие. Всмотревшись в скопище крохотных силуэтов, оракул закричал и натянул поводья. Скакун мотнул рогатой башкой и упал передними ногами в песок. Вылетев из седла, оракул несколько раз перекатился и поднялся, пошатываясь. Чтобы убедиться в том, что происходящее у Подножия не мираж, не морок измотанного усталостью сознания, он, хромая, пробежал вперед добрую сотню шагов. Остановился. Скинул капюшон, обнажив голую голову с блестящими от пота коричневыми пигментными пятнами, приложил ладонь ко лбу козырьком и долго, до боли в глазах всматривался.

Нет, никакой ошибки. Было еще слишком далеко до Подножия, но, казалось, и сюда долетал неистовый лязг стали, вопли дерущихся, стоны умирающих.

Оракул снова побежал вперед, на ходу снимая с пояса метательный диск. Он опоздал с предупреждением, и теперь ему осталось только одно – умереть во имя своего народа симерши, сражаясь за своего Полноправного и Единственного Правителя.

– Дракон сделал ход и проиграл, – сказал оружейник, приподнимаясь с земли.

– По-моему, ты именно этого и жаждал, – огрызнулся я. – Помнишь, у Пасти листвяных призраков?

Напряжение понемногу отпускало. Пусть за нашей спиной ворчливо хрипели мертвецы, пялясь в пустоту невидящими глазами, плюща морды, как о стекло, о невидимую преграду на пороге входа в Пылающие Башни, наружу им не было выхода. Как-то очень легко все закончилось. Как неприятный привкус во рту, не давало покоя ощущение, что все могло быть иначе. Победа была так близко, но тут обнажилась мрачная безысходность. Или просто-напросто я не слишком старался для того, чтобы победить? Нет, я сделал все, что мог. Почему же тогда я проигран? Избранные не проигрывают! Это неправильно!

– Пошли отсюда, – буркнул Макс, тяжело поднимаясь. – Чего ты туда оглядываешься? Желаешь вернуться?

– Я не мог проиграть, – невольно выговорил я. Нет, правда, эта фраза получилась сама собой. Я только открыл рот, а мысль, назойливо тиранившая сознание, рванулась на свободу, переплетясь с языком, оформилась в слова.

Оружейник хмуро усмехнулся:

– О чем ты? Пошли, говорю, хватить трусить…

– Куда?

– Куда-куда?.. К чертовой бабушке домой. У меня такое ощущение, что я как-то не так понял весь этот расклад. Что-то я не додумал. Но здесь оставаться больше нельзя. Пошли, чего ты стоишь?!

Мы прошли всего несколько шагов по направлению к обрыву, откуда спускались каменные ступени бесчисленных лестниц Скалы, – и Макс остановился, предостерегающе поднял руку.

– Слышишь?

– Что?

Он не успел ответить. Я и сам услышал. Легкие приближающиеся шаги. Кто-то бежал вверх по лестнице. К Пылающим Башням. К нам.

– Это еще что такое? – пробормотал Макс. У него снова начало прерываться дыхание. – Создатели, неужели вам мало того, что мы пережили?! Мы проиграли и хотим просто уйти…

Шаги приближались.

Черт его знает, почему я оглянулся. Впереди нас ждало что-то, возможно, новая опасность, но я все-таки оторвал внимание от края пропасти и оглянулся. Наверное, всякий проигравший, сгибающийся под тяжестью своего поражения, хоть раз да обернется на поле боя, оказавшееся для него полем позора.

Вход в Пылающие Башни был пуст. Из жаркой темноты выплывал – частично через открытые ворота, а частично прямо сквозь стены из багрового камня – бесцветный шар, раздувшийся до размеров среднего цеппелина.

Первым моим чувством – честное слово – была радость. У меня еще есть шанс оправдать свое имя Избранного! Но через секунду я испугался. А если получится так, что наше паническое бегство – это вовсе не поражение? Это – отсрочка приговора.

Каф поднялся выше – от него до камней Скалы было не менее десяти метров. Он шел прямо на меня.

Макс – видимо, тоже обернувшись, – нечленораздельно застонал.

С ликующим клекотом с медного неба слетел на меня мой крави. И эта поддержка переменила меня.

Я рванул ногтями чуть затянувшуюся ссадину на груди. Упругий толчок в затылке и удар кровяной струи одновременно взорвали мое тело. Страх пропал. Привычная судорога свела лицевые мышцы. Глубинное зрение вспыхнуло на мгновение – окружающий мир мелькнул, свернувшись белесой воронкой. Бесцветное ничто кафа не изменилось. Я моргнул и отступил на шаг.

Невидимое пламя окружало меня. Я был готов к бою, каким бы ни был исход. Крави, каркнув, взмахнул крыльями и рванулся первым.