– Несчастный брат Бертхольд! – воскликнула Эсклармонда. – Все ваши снадобья перемешались!
– Вы и в самом деле хотите умереть? – спросил чей-то спокойный голос. – Я могла бы вам помочь?
По лестнице спускался кто-то в серебристо-голубом наряде. Такой же явилась Анна де Лузиньян высадившемуся на эту планету астронавту. Ее окутывала большая накидка послушницы.
– Жильбер убит, – сказала она. – Вы настолько хорошо позаботились о его теле, что у меня не осталось даже праха, чтобы оплакать его. Я очень любила Жильбера, это чувствительное, утонченное и такое человечное существо. Вам не следовало его втягивать в эту авантюру. Как нужно все же, чтобы здесь оставался его труп. Вот, я принесла цикуту, я приготовила это блюдо со всем старанием и умением. Тебе не будет больно. Выпей это.
– Спасибо, – ответила Саламандра. – Не суди меня по себе. Ты – Земля и Вода, у тебя есть шанс умереть, сбросив полужидкую оболочку. От цикуты я получаю наслаждение, как и от всех ядов – от волчьего корня до белладонны. Тебя очень удручает, что у меня не может быть схваток в желудке?
– Значит, – сказала Анна, – правду говорили… Ты самое опасное создание? Стихия во плоти? Я проклинаю тебя!
– Русалка! – прервал ее чей-то повелительный голос. – Ты пришла сюда, чтобы спорить с ней? Прекрати!
По ступенькам спускалась Зубейда, одетая в костюм пажа. Она смотрела на Эсклармонду с любопытством.
– Так вот как вы созданы! – сказала она тихо. – Да, я избегала вас в серале, но цепи вам очень идут. Нет, спасибо, я не буду садиться, наш разговор будет коротким – я тоже не люблю вас. Анна, мы пришли сюда, чтобы выполнить задание, возложенное на нас. Несмотря на все, мы являемся сестрами: я – Огонь и Земля, и ты, Анна, – Земля и Вода… Разделенные друг от друга существа!
– И счастливы, что являемся такими! – насмешливо воскликнула Русалка. – По крайней мере мы не вызываем ни ненависти, ни страха.
– Ни любви! – бросила величественно Саламандра. – Жильбер не остался в твоих объятиях, Анна. Конрад оттолкнул тебя, Зубейда!
– О! – прошептала ученая принцесса. – А разве ты уверена в себе? Ты возбуждаешь желание, но есть существа, которые выше этих неистовых чар. Я иногда и вовсе не считала, что они у тебя есть. Конрад? Ты говоришь, что он тебя любит. Но ты в опасности, а его нет! Он тебя бросил? Даже не известно, находится ли он сейчас на Анти-Земле? Разве у него не было задания сделать тебя бессильной? Он выполнил это задание, потом вернулся в небытие. Впрочем, существовал ли он даже, этот Конрад, воплощение рыцарства? Ты по-прежнему уверена в этом? Я – нет.
– Дело в том, что ты веришь только в видимое, осязаемое. Ты так чувственна!
– Спасибо за эпитет: я еще не спалила свою оболочку в отличие от тебя. Вы общаетесь, наверное, посредством вибраций, молниями. Сколько раз за световые века в этой буре ты замечала окружающий тебя мир?
– Я знаю, что он любит меня! – сказала Саламандра. – Вот и все!
– Он любит тебя и соглашается отправиться за тобой, чтобы выполнить задание – схватить тебя и выдать!
– Он любит тебя, – шептала Анна своим журчащим голосом, – но предпочитает твоим объятиям пустыню, изнурительную жажду и все эти сражения…
– Он был во дворце халифа с тобой наедине и покинул тебя!
– Потому что я так захотела…
– Ну да, так тебе и поверили!
– В конце концов, – продолжала русалка, – он достоин сожаления. Наверное, он предчувствовал удручающие подарки твоей любви: все эти пылающие башни, эти сожженные дотла города… его собственное тело, закаленное упорными тренировками, охотой и войной, стало горящим факелом в твоих объятиях, и его глаза, и его губы…
– Замолчи, мерзкое животное.
– Мы становимся нервными, – присвистнув, сказала Зубейда. – Целомудренными и нервными. Анна и я желаем тебе только добра, для этого мы и пришли сюда. Нас отправили, чтобы показать тебе, что ты пошла по ошибочному пути… ты привязалась к существам, которые не были предназначены для тебя. Вы, богини, вы слепы, как судьба. Тебе следовало бы понять волшебника, колдуна – нашего друга Агасверуса, который, кстати, еще жив и будет жить столько, сколько и эта планета, и даже если она умрет и покроется льдом… Нет, ты выбираешь Деста, поэта, ты прыгаешь на шею прекрасному космическому охотнику, уравновешенному, с мускулами, натренированными в бою, который любит копченую ветчину, кармельское вино и златовласых девок…
– Конрад не любит копченую ветчину!
– Откуда ты знаешь? Ты спрашивала его об этом? Каждый раз, когда вы разговаривали, вы оскорбляли друг друга! Впрочем, я говорю не только о тебе! Богини, я уже говорила, представляют собой чистые Стихии. Эндимион, наверное, любил золотистое мясо косули, сыр с тмином и бои… не так? Он был окутан холодом влюбленной луны.
Читать дальше