Натали Хеннеберг: Кровь звезд

Саламандра легкомысленно ответила:

– Что такое покаяние? Я такая, какой меня сотворил ваш Бог: естественная. Вы хотите знать, почему я здесь? Потому что люблю, но была вынуждена покинуть…

– Вы любили, – снисходительно спросил патриарх, – халифа Абд-эль-Хакима, которому были невестой, и боялись навредить ему из-за своей волшебной природы? Заметьте, господа, что такие чувства делают честь этому созданию.

Она пожала плечами:

– Кто говорит вам об Абд-эль-Хакиме? Этом наполненном ветром бурдюке, который я толкнула к Сиону, потому что не могла долго оставаться вдали от моей любви… – Она показала рукой на ставшего вдруг внимательным Гуго Монферратского. – Вот он знает! Спросите о причинах его ненависти! Между нами говоря, он неправ. Я все сделала, чтобы спасти того, кто дорог нам обоим: я разделила нас пустыней, войной, я разделяю нас сегодня вашими стенами и законами…

Я, которая не знает, что такое страх, я дрожала за его судьбу с тех пор, как увидела растворяющуюся в моих руках и погибающую в огне человеческую плоть! Мудрецы Иерушалаима, я отдаю свою судьбу и судьбу этой планеты в ваши руки! Если вы будете тянуть и дальше прибегать к уловкам, эти стены рухнут, Кедрон выйдет из берегов, а смерч разметет этот церковный собор, я чувствую, как вступают в борьбу силы природы! Все мои старания окажутся бесполезными: планеты так легко горят!

Она кусала свои закованные в кандалы руки. Бертхольд Шварц, на которого никто не обращал внимания, вытирал текущие по ее щекам слезы. Какой-то надзиратель сообщил прелатам, что уровень воды в Кедроне достиг потайных дверей дворца. Они поспешно поднялись наверх. Там Пи-Гермес привел в действие весь набор своих пиротехнических средств; решетки ограды выбрасывали огненные молнии. Пи-Джо, или Водяной Дух, изливал потоки слез, поэтому у ступенек плескались волны, и огромные жабы прыгали под ногами ученого из Сорбонны.

Члены трибунала решили увидеть королеву и отправились во дворец. Там им сообщили, что она пошла навстречу своему супругу и что гинекея пришла в смятение. Бертольда и Жасинта сбежали с молодыми оруженосцами, а юная принцесса Соризмонда пророчествовала в стихах.

Ошеломленные советники вернулись ко дворцу патриарха и остановились на его пороге.

Зал капитулярия был пуст. На золотых подушках лежала огромная черная кошка; она потянулась, замурлыкала, и на ней блеснули искорки. Потом, изогнув спину дугой, она приподнялась и взмыла в воздух, паря на высоте одного фута от земли.

Судьи бросились бежать.

Сидя на охапке соломы, Саламандра проявляла нетерпение: значит, это так трудно – умереть? Однако смерть сопровождала ее на каждом шагу! С живостью сверхъестественного существа, для которого прошлое, настоящее и будущее были условными, она вспоминала свою короткую жизнь на Анти-Земле: погром в святой четверг и турниры, холеру и заговоры в Баодаде, Конрада, который с трудом вышел из усеянного трупами сераля, и, наконец, великую и триумфальную бойню в Тиверии…

Жильбер убит, Абд-эль-Малек убит, погибло столько рыцарей! Погиб халиф со своей армией!

Одна, она не могла избавиться от уз своего тела…

Но дверь в темницу была, наверное, плохо закрыта, так как в подземелье появился худой смуглый юноша. Это был мавр в золотой кольчуге, вооруженный луком. Саламандра пристально посмотрела на него. В ее глазах засветилась надежда.

– Не сжигай меня своими глазами! – закричал он пронзительным голосом. – Ты помнишь оруженосца – магрибинца, который покончил с собой у твоих дверей? Это Ахмед, мой старший брат. Ты – причина его смерти. Ты заплатишь за это!

– Как? – спросила она с любопытством.

– Я убью тебя, – сказал юноша. – У меня есть стрелы, я – лучший лучник короля! Гляди, я не смотрю на тебя и стреляю…

Он и в самом деле выстрелил в неподвижную, словно распятую на стене, мишень. Стрела сломалась о гранит. Он выстрелил опять, на этот раз целясь уже старательно; стрела, описав непонятную кривую, прошла выше головы Саламандры и вонзилась в стену над ее золотистыми волосами. Ни один локон не был пригвожден к стене! Брат Бертхольд вышел из оцепенения и бросился на помощь Саламандре: он вцепился в плечи стрелка, и они покатились к лестнице, раздавив мешок, в котором находились чашечки и пробирки алхимика. Кроткий монах укусил лучника за запястье. Третья стрела попала в светящееся плечо, но Саламандра по-прежнему улыбалась.

Юноша в ярости сломал лук и убежал.