— Иван Кузьмич, в вашей боевой подготовке я не сомневаюсь, а как насчет моральной? Ведь придется убивать, причем не на расстоянии, а собственными руками, возможно, детей и женщин. — задал вопрос Цапин.
— Господин президент, моральной подготовке у нас уделялось внимания не меньше, чем и боевой. Оно, конечно, будет непросто, но хлопцы знают свое дело крепко, им есть, что защищать. Да и чародеи кое-что придумали по своей линии.
— Кстати, Иван Кузьмич, как они у вас прижились? — поинтересовался Цапин.
— Нормально, многие женились, детей нарожали, хозяйством обзавелись. Некоторые даже обучают своему ремеслу, у кого склонность есть. — ответил атаман.
— Ну, это хорошо. — кивнул президент, затем обратился к сидевшему с другой стороны стола Македонскому. — Как у вас обстоят дела?
— Весь состав ввереного мне подразделения готов к выполнению… — командир «Святогора» на миг замешкался, подыскивая формулировку. — Мы готовы.
— Подробней, пожалуйста, — попросил Цапин.
— За последние два года выпускники нашего учебного центра заняли должности командиров во всех крупных спецподразделениях. Также туда были выделены инструкторы для обучения на месте. В данный момент мы можем покрыть более трети командирских должностей, что поможет быстрей начать переподготовку армии. Находящиеся под нашим патронажем исторические клубы в кратчайшие сроки могут быть переоборудованы в учебные лагеря. — доложил командир «Святогора».
— Ну что же, господа, не буду больше вас задерживать, время не ждет. Через два дня у меня должен быть план ваших действий. До свидания. — президент встал, протянул руку силовикам — Удачи!
Семен проверил сбрую на лошадке, достал из кармана припрятанный кусочек сахара и протянул животному.
— Поешь, кормилица, перед работой, сегодня нам придется попотеть.
Казак осторожно поднял плуг и положил его на телегу.
— Семен, — окликнула жена, — а поесть опять забыл.
Женщина подошла и положила рядом с мужем узелок с обедом.
— За тобой, как за ребёнком, глаз да глаз нужен, не уследишь, так и поесть забудешь.
— Пахота, сама знаешь, сейчас каждый час на счету. Ладно, подойди ко мне, — глаза Семена стали маслеными.
— Да ладно тебе, люди кругом, — женщина убрала руку мужа, гладившую её по бедру.
— Ох, смотри, пожалеешь потом, — усмехнулся казак.
— Не надо меня пугать, это мы на людях хоть куда, а вечером «отстань, устал я, навспахивался» — уперев руки в бедра, ответила казачка.
— Ладно, ладно чего орешь-то, — примирительно произнес Семен, оглядываясь по сторонам. — Не рассчитал вчера маленько. С усталости и развезло.
— Смотри, сегодня рассчитывай, а то я женщина в самом соку, — казачка томно потянулась, затем быстро шмыгнула в дом, видя, как муж соскакивает с телеги.
Казак подойдя к двери дернул её:
— Светик, открой, пожалуйста, — ласково произнес он.
— Нет, сам сказал, день год кормит, — напомнила женщина.
— Светлана!
— Семен, иди, все равно не открою. — решительно заявила жена, но после небольшой паузы тихо добавила, — Лучше пораньше приходи, я буду ждать.
Протяжно вздохнув, казак поплелся к телеге. Остановившись возле неё, ещё раз оглянулся, затем залез на телегу.
— Но, родимая, поехали, — взявшись за вожжи, прикрикнул он.
Солнце стояло уже высоко и приятно грело спину, невидимый жаворонок выводил свои трели, кузнечики, цикады и остальная мелочь на земле ему усердно подыгрывали, успокаивая нервы, наполняя душу умиротворенностью. Отмахнувшись от надоедливой мошкары, Семен, изредка подгоняя кобылу, погрузился в приятные фантазии о предстоящем вечере.
Светлана попрощалась с ним таким тоном, за которым обычно следовал взрыв страсти, перемешанный с океаном нежности.
— Хм… — усмехнулся своим мыслям казак, — с виду баба, которую и ущипнуть лишний раз боязно, а ведь когда раскроется, покажется во всей своей красе, красивше всех вместе взятых… — с теплотой думал о жене Семен.
Раздавшийся вой сирены вырвал казака из мира грез. В первые секунды он ошарашенно оглядывался по сторонам, затем увидел, как с сигнальной вышки стали подниматься клубы красного дыма.
Царившая на лице у Семена улыбка поблекла, уступая место тяжелому взгляду из под нахмуренных бровей.
Сторожевые, вернее, сигнальные башни были возведены где-то тридцать лет назад и находились на расстоянии пяти километров друг от друга. Каждый казак с детства знал об их назначении, но до этого дня башни молчали. Нынешний вой сирен означал лишь одно — началась ВОЙНА.
Читать дальше