Александр Шаповалов - Переход

— Интересно, кто мог вам рекомендовать господина Дагона?

— Альберт Василиками, например, и ещё господин Нуротье. Их в свою очередь мне рекомендовал Фриц Вильвон. — с неизменной улыбкой джентльмен перечислил основных клиентов Рапсуна. — Да, они просили непременно добавить, я, понимаете ли, не сведущ в таких делах вот и забыл….

— Что просили добавить? — перебил болтовню посетителя сидевший за столом мрачный обитатель каморки.

— Так, секундочку, — незнакомец задумался, пытаясь вспомнить пароль, — Лотос расцветает на восходе. Весьма поэтично, не правда ли?

— С этого и надо было начинать, — буркнул в ответ обитатель каморки.

— Простите, но вы тоже должны мне ответить.

— Ах, да, вы совсем меня заболтали. Сезон дождей не за горами.

— А какая между эти двумя фразами связь? — не понял посетитель.

— Никакой. Что вы хотели?

— Я хотел поговорить с господином Дагоном, — напомнил джентльмен.

— Он перед вами.

— Мне поверить вам на слово?

— От удивления у Рапсуна открылся рот, раньше от него не требовали документального подтверждения своей личности. Он с трудом сдержал ругательство, готовое сорваться с его языка, молча достал удостоверение пилота и протянул его незваному гостю.

Взглянув на удостоверение посетитель перестал улыбаться, его лицо сразу преобразилось, стало сосредоточенным, взгляд, до это блуждавший по помещению, стал цепким и колючим.

— Формальности соблюдены, самое время приступить к делу. Ваше репутация, как человека исполнительного и не сующего свой нос в чужие дела, безупречна. Поэтому мы обратились именно к вам. Ваши расценки нам известны и нас они устраивают. В общем, дело обычное, надо забрать груз и людей с одного острова и доставить их на Сардинию в Ольбию, затем вернуть их обратно. — незнакомец замолчал.

— То есть нам придется садится официально на аэродром? — уточнил Рапсун.

— Да, воздушный коридор и место на стоянке уже согласованы с властями. — ответил наниматель.

— Вы были так уверены в моем согласии?

Незнакомец развел руками:

— Господин Дагон, за такую, скажем так, необременительную работу мы платим неплохие деньги. Более того, считайте, что с той минуты когда вы дадите согласие, ваш самолет уже зафрахтован.

— Тогда не буду терять деньги, я согласен, — протягивая руку, произнес Рапсун.

— Я рад, что мы пришли к согласию. — джентльмен встал, взял небольшой кейс, и протянул его Дагону.

— Что здесь? — не понял Рапсун.

— Деньги. Насколько я знаю, вы же предпочитаете наличные?

— С деньгами, которые можно потрогать, мне как-то спокойней, — признался Дагон. Ему очень хотелось открыть и пересчитать содержимое кейса, но усмешка на лице незнакомца удержала его.

— Вы не будете пересчитывать?

— Успею, тем более вам нет смысла обманывать меня, работа ещё не сделана.

— Разумно, — заметил джентльмен, — и последнее. Возьмите этот коммуникатор, по нему мы с вами свяжемся. До свидания, господин Дагон, было приятно иметь с вами дело.

Незнакомец развернулся и вышел из вагончика. Рапсун взглянул в окно, увидел, как отъехал новенький «ягуар», сверкнув на солнце полировкой.

— Пижон, — тихо произнес он и открыл кейс. — Ничего себе!

Сумма, которую вручил наниматель, была огромной настолько, что другого человека заставила бы задуматься и насторожиться, но не Рапсуна. Дагон Рапсун, владелец транспортного самолета, не отличался большим умом, но был хорошим пилотом и никогда не задавал лишних вопросов. Это сочетание позволяло ему неплохо зарабатывать.

На третий день ожидания раздался звонок, сухой скрипучий голос сообщил Рапсуну, чтобы он был готов. Примерно через четыре часа на его аэродром въехало несколько грузовиков. Когда в самолет стали загружать оружейные ящики, Дагон, как обычно в таких случаях, предпочел смотреть в другую сторону. Чувство опасности, выработанное им за те годы, что он занимался перевозками, колыхнулось где-то в глубине души, тут же затихло и больше не давало о себе знать.

— Старею, — подумал он, — чертики начали мерещится.

Его не раз нанимали скользкие типы, от арабов до американцев. Бизнес есть бизнес, каждый зарабатывает, как может и где может, — это было твердое убеждение Рапсуна, его жизненное кредо. Но едва на борт поднялись пассажиры, у Дагона неприятно засосало под ложечкой. От клиентов веяло чем-то необычным, но стоило Рапсуну увидеть браслеты на руках одного из пассажиров, ему стало плохо. Сам он был родом из Египта, причем с самого юга, где влияние Черной Африки гораздо сильней, чем на севере.