Джин Лорра: Амбров Кеон

— Я ею слышу! — изумленно сказал он. — Я слышу плач ребенка!

В следующие несколько часов, пока Кеон праздновал рождение мальчика, слух Серджи резко улучшился. Проводники говорили, что теперь раны на лице зажили, опухоль спала, к тому же помогла поездка по свежему воздуху, и поэтому давление на тонкий механизм внутреннего уха снизилось. Однако день спустя изменений больше не стало. Казалось, Серджи всю жизнь будет страдать слабым слухом — но теперь он способен участвовать в разговорах и был очень доволен.

Он даже шутил:

— Если услышу что-нибудь неприятное, сделаю вид, что не расслышал.

Лицо его также приходило в норму. Каждый раз как Райза видела Серджи, он становился все больше похож на себя прежнего, однако много времени проводить с ней он не мог, а она снова приближалась к потребности.

За два дня до ее поворотного пункта задули домну. Все горожане и жители общины собрались посмотреть на первый поток расплавленной стали, горячий до белизны, с тучами искр. Раздались приветственные возгласы. Все приветствовали успешный результат долгих совместных трудов.

Конечно, возникало множество проблем, и Серджи не вернулся с Райзой в Кеон, как собирался, а оставался на фабрике допоздна. Но когда вернулся, торжествующе улыбался.

Не задерживаясь на мытье, он отыскал Райзу вблизи больницы и заявил:

— Все работает превосходно — теперь я целиком твой.

— Нет, пока не смоешь сажу, — ответила она в раздражении приближающейся потребности.

— Сталелитейная фабрика — твоя идея, Райза. Придется тебе жить с ее последствиями.

Но он ушел и час спустя появился чисто вымытый, с шапкой блестящих золотых волос, его голубые глаза сверкали в предчувствии передачи. Он побрился. И выглядел теперь таким же, каким был раньше.

Как и у Райзы, и Серджи целых два месяца не было настоящих передач — на самом деле даже больше, потому что из-за раны он полностью пропустил месяц.

Когда они закончили последние дела и вышли из рабочего помещения, Райза направилась в изолированную комнату, где проходили передачи проводников, но Серджи повел ее в другую сторону.

— Куда мы идем? — спросила она.

— В мою комнату.

— В твою комнату? Серджи, что…

— Больше никаких оправданий, Райза. Я хочу передачу… и то, что за ней. Для нас обоих прошло слишком много времени.

Ей было все равно. Она хотела только остаться наедине с ним.

Он провел ее мимо кабинета сектуиба и повел вверх по лестнице. Райза никогда не была на втором этаже главного здания, хотя знала, что там жилые помещения проводников и товарищей.

Наверху Серджи открыл дверь в большую прекрасную комнату, с окнами, выходящими на центральную площадь комплекса зданий общины и дальше, на осенние холмы.

Однако Серджи задернул занавеси и зажег лампу. Райза заметила, что комната хорошо, не хуже помещения для передач, изолирована, но, разумеется, Серджи нужно помещение, где он не должен постоянно контролировать свой нейгер.

Поле его пульсировало предвкушением радости. И когда он коснулся ее, их поля совпали так идеально, что она вообще перестала ощущать свою потребность.

Райза приникла к его жесткой груди; ей хотелось проникнуть сквозь его кожу и стать с ним одним целым.

— Серджи… что ты делаешь?

— Сейчас я ничего не контролирую… просто люблю тебя.

Он поцеловал ее. Для Райзы это была лишь приятная близость; она не испытывала сексуального желания; сможет испытать только после передачи.

— Давай ляжем, — сказал Серджи, расстегивая ее кофточку.

— До передачи? — насмешливо спросила она, но позволила ему раздевать себя.

— Для передачи. Мы проведем ее со всеми удобствами.

Он положил ее на большую двуспальную кровать, сбросил одежду и лег рядом, просунув руку под ее голову.

Она удовлетворенно прижалась к нему, пытаясь избежать латерального контакта, потому что ее влажные щупальца уже вышли наружу. Но Серджи сам поднял ее руки и обвил ими свою шею.

— Осторожней! — сказала она. Испачкаешься в ропалине.

— Это только обостряет чувства, — ответил он.

— Ты говоришь глупости.

— А ты хочешь, чтобы я был серьезным и скучным, когда все, что мне нужно, у меня в руках?

Райза рассмеялась. Она сознавала невероятность происходящего: она могла забавляться и шутить в самой жесткой потребности — потребности, не удовлетворявшейся месяцами. И она прижалась к Серджи, больше не обращая внимание на то, что проводящая селин жидкость оставалась везде, где побывали ее щупальца.