Илья Бриз - Портал перед пропастью

— А давайте без демагогии, — ответил майор после короткого раздумья, — вы, кажется, обещали рассказать все, а вместо этого…

— Все, так все, — спокойно согласился Сахно, — беседа действительно будет долгой. Кофе?

— Нет. Сок, — коротко ответил Андрей.

Александр Юрьевич достал из холодильника упаковку виноградного сока, показал майору и, в ответ на кивок, поставил ее вместе с хрустальным стаканом на стол. Не торопясь приготовил себе кофе, не спрашивая разрешения, достал сигарету из лежащей пачки «Лаки страйк», прикурил, щелкнув громко зашипевшей турбозажигалкой, затянулся, выпустил сероватую струйку дыма и начал рассказывать.

— Опять? — укоризненно спросил Гена.

Виктор только утвердительно покачал головой, не отрываясь от сгоревшего блока.

— Не опять, а снова, — поправил старшего брата неугомонный Гришка, быстро набиравший что-то на клавиатуре своего ноутбука, с которым он расставался разве что в туалете.

— Тебя забыл спросить, — тут же отреагировал Геннадий.

Разница в одиннадцать лет между братьями всегда заставляла старшего демонстрировать свое главенство. На что младший вот уже, наверное, лет пять отвечал откровенным противодействием. Правда, в этот раз Гришка промолчал, упершись расфокусированным взглядом в экран. Несмотря на свои восемнадцать лет он уже довольно давно считался неплохим программистом, хотя на самом деле был больше хакером.

— Витя посмотри, пожалуйста, — позвал пришедший в себя Гриша Гольдштейна, — такой вариант подойдет?

Виктор с некоторым трудом оторвался от разглядывания сгоревших потрохов блока, встал и подошел к молодому дарованию. После пары минут просмотра экрана ноутбука высказался:

— Не пойдет. Еще дороже получится. Геннадий, еще можешь одолжить? — повернулся Гольдштейн к старшему брату.

— Увы, — развел тот руками, — сам же знаешь, когда могу — всегда пожалуйста. А сейчас — увы.

Виктор со старшим Кононовым дружили еще с института. Абсолютно разные, что по внешнему виду — высокий, сильный, любимец девушек Гена, и ниже среднего задохлик Витя — классический «ботаник», разве что без очков. Что по характеру — Виктор тихий, спокойный, немного скрытный, и Геннадий с его взрывным норовом и душой нараспашку. В тоже время они неплохо дополняли друг друга. Витя еще с первого курса «тянул» тогда еще просто товарища по физике, высшей математике, матстатистике и другим сложным дисциплинам, а Гена… Генка во все времена решал материальные проблемы студентов и вообще весь быт тогда уже друзей лежал на нем.

— Значит, пока эксперименты придется временно прекратить, — грустно констатировал Гольдштейн.

Гришка состроил недовольную рожу, но промолчал. Собственные ресурсы для жутко интересных опытов Виктора у него отсутствовали.

Эксперименты… Еще в институте Витя, в детстве начитавшийся фантастики и тогда же «заболевший» мечтой о далеком космосе, очень заинтересовался геометрией Римана. Смесь философии и математики, на которой в результате великий Эйнштейн создал свою общую теорию относительности. А то, что в римановом пространстве всегда можно соединить две точки третьей… Виктор самостоятельно изучал Бураго с Залгаллером и Рашевского, вгрызался в тензорное исчисление и … мечтал. Мечтал, что когда-нибудь на другие планеты можно будет шагнуть так же просто, как сейчас позвонить по телефону.

— Н-да, щаз! — расхохотался Геннадий, когда однажды после вечеринки по поводу успешного окончания сессии Витя поделился своими мечтами. Они тогда только что закончили уборку комнаты общежития после веселого сабантуя и сидели, потягивая пиво из последней оставшейся бутылки, случайно — и на редкость своевременно! — обнаруженной во время уборки под шкафом.

— А с другой стороны, — глубокомысленно заявил Генка, — тот же телефон когда-то тоже был фантастикой.

После института пути друзей разошлись. Кононов, отработав три года в одном закрытом НИИ, полез в бизнес. Медленно и упорно он пробивался вверх, тем более что отец, не очень маленький чиновник, помогал. А вот Виктор… Сначала он остался в аспирантуре. Жить было непросто, зарплата была по меркам двадцать первого века смешная, но досталось маленькое наследство, включая неплохую трехкомнатную квартиру на Васильевском острове. Старый фонд, как привыкли называть петербуржцы такие дома. А тут еще любовь… Что в нем нашла красивая студентка из Выборга Виктор понял только после развода. Ведь говорили ему, что не надо сразу после загса прописывать жену в квартиру. Так нет, еще и, когда приватизировали, в собственники ее вписал.